- Это ещё ничего не значит. Я тебя теперь неделю из дома не выпущу, так и знай. По крайней мере, на работу.
Дима чуть слышно застонал в сторону, а потом про Эльку напомнил, чтобы тему сменить.
- Температурила позавчера, а на утро как ни в чём не бывало.
Гранович всерьёз нахмурился.
- Что это значит?
- Думаю, нервное, у детей такое бывает. Она ещё разревелась, всё про тебя спрашивала, вот и…
Он несколько смущённо кашлянул в кулак, а Марину крепче обнял.
- Прости.
Она крепко зажмурилась.
- Ладно, Дим, мы же договорились. Оба виноваты. – Марина за руку его взяла, их пальцы переплелись, и она с интересом разглядывала их руки. – В следующий раз будем думать.
- Не хочу я никакого следующего раза.
Марина улыбнулась.
- Так я тоже не хочу.
Он с её щеки тёмный локон сдул.
- Я один там чуть не спятил, честно. Приехал в эту пустую квартиру, тошно так, что слов нет.
- А чего ты психанул? Из-за Игоря? Тоже мне, придумал. Да если бы я… если бы я думала о нём, точно бы в дом не пригласила, а уж тем более ночевать не оставила. – Марина на бок повернулась и Диму обняла. – Я же тебе говорила, не раз говорила, что никогда его не прощу. Я простила ему, что ушёл, простила, что врал, но то, что он тогда… - Она сглотнула. – Просто переступил через меня, я об этом всю оставшуюся жизнь буду помнить. И всё это было ради детей. – Марина подбородок кулачком подпёрла. – Я с ним говорила, позавчера. И всё ему сказала.
- Что?
- Что больше не буду решать его проблемы, помогать ему, пусть сам строит отношения с детьми. И вообще… Представляешь, он ушёл от Даши!
Дима брови вздёрнул, правда, услышанному совсем не удивился, а внутри снова всё натянулось.
- Ушёл, и что же?
Марина плечами пожала.
- Понятия не имею. Вернулся в нашу квартиру, но я посоветовала ему к Даше вернуться.
- Зачем?
- Не знаю зачем. – Марина даже рассмеялась. – Ему Нина Владимировна и без меня всё объяснит. Ладно, - она по его руке ладонью провела, от локтя до плеча, ногти слегка впились в его кожу. – Лучше скажи мне, что мы дальше делать будем.
Гранович хмыкнул.
- Ты меня спрашиваешь?
- А кого мне спрашивать?
- Действительно. – Дима призадумался, лоб потёр, а затем пожаловался: – Кажется, у меня снова температура.
Марина на локте приподнялась и посмотрела на него.
- Что ты выдумываешь?
Он рассмеялся.
- Да правда!
- Переедем, - начала она, причём говорила очень серьёзным тоном, чтобы Димка важность момента прочувствовал, - но не сейчас, а когда учебный год закончится, чтобы Антона не срывать. Осталось каких-то два месяца. И думаю, мы найдём, чем их занять. Нужно столько всего сделать, столько обдумать, столько решить. – Марина снова легла, голову ему на живот положила и стала на потолок смотреть, а Дима наблюдал за ней с некоторым удивлением. Кажется, она всё уже продумала. – Жить где будем? В твоей квартире?
- Можно, - кивнул он, - у меня большая квартира. А можно её продать и купить дом в Подмосковье. Хочешь дом?
Она разулыбалась.
- Хочу. Такой же, как этот. А ещё хочу, чтобы Наталью в Питер перевели. Это тоже столица, причём культурная.
Гранович брови сдвинул, глядя в её спокойное лицо.
- Как тебе не стыдно? Нельзя быть такой ревнивой.
Марина заулыбалась, но упрямо покачала головой.
- Я не ревнивая, я предусмотрительная.
- Ага.
- Ага, - передразнила она его, а посмотрела так, что Дима невольно оправдываться начал.
- Я не звал её с собой, просто так совпало.
- Очень на это надеюсь.
Он руку её отпустил.
- Ты всё-таки ревнивая.
Марина снова повернулась к нему, в глаза ему посмотрела и покачала головой.
- Нет, просто я тебя люблю.
- Да? Это плохо. Потому что я не просто люблю…
Эпилог.
Эля проходя мимо зеркала, приостановилась, на себя взглянула, а потом осторожно прошмыгнула мимо дивана, на котором Дмитрий сидел, в сторону прихожей. Гранович глаза на неё поднял, едва заметно усмехнулся, поражаясь чужой наивности, документ который читал, отложил в сторону, взял другой, а сам позвал:
- Эля, ты куда?
Шорох в прихожей прекратился, на пару секунд воцарилась тишина, а потом Эля будничным голосом оповестила:
- Я иду к Машке. В гости. Ты же разрешил!
- Разрешил. На глаза мне покажись. – Снова тишина, потом девочка появилась в дверях гостиной, уже в куртке, с капюшоном на голове, а губы зажала и очень старалась казаться спокойной, но смотрела куда угодно, только не на Дмитрия. А тот улыбнулся девочке. – К Машке собралась? - Эля с готовностью кивнула. – Очень хорошо. Губы с мылом вымыть, а потом можешь идти. Машке привет.
Эля перестала зажимать губы, и ногой от негодования топнула, правда, тут же взмолилась.
- Папа!
- Я сказал: помаду смыть. И не спорь. А то я ещё маме нажалуюсь, что ты снова её помаду брала.
- Это несправедливо!
- Конечно. Тебе девять, и это несправедливо.
- Почти десять!
- Вот когда будет четырнадцать, тогда поговорим.
- Четырнадцать?!
- А ты как думала?
- Папа, Машка уже красит губы! И ей разрешают!
- Во-первых, Маша занимается танцами, и губы красит, когда выступает. А во-вторых, лет через десять ты ещё радоваться будешь, что у тебя губы розовые, а вот у Маши уже синие.
Эля всерьёз нахмурилась.
- Почему это у неё будут синие?
- От химии, пузырик. А помада – это химия. Мне не веришь, у мамы спроси.
- Ты ведь меня обманываешь, - пожаловалась Эля, после минутного размышления, но разделась и пошла смывать с губ яркую помаду. А когда из ванной вернулась, к дивану подошла. Дима от работы оторвался, на Элю посмотрел и подмигнул ей.
- Не тяни время, - попросил он, - ты помнишь, что к пяти отец за тобой приедет?
- Я помню. – Эля за шею его обняла. – Если честно, я совсем не хочу идти к Машке.
- Да? Без помады не хочешь? Похвалиться, что ли, хотела?
Она обижено отстранилась.
- Ну, пап!
Наверху заплакал ребёнок. Дима голову закинул, в задумчивости посмотрел на потолок.
- Ромка проснулся. Эль, сходи.
Эля выразительно вздохнула, глаза закатила, и устало проговорила:
- Ох уж эти родители.
- Не жалуйся! Тошка же с тобой нянчился, твоя очередь пришла.
Эля остановилась на лестнице и на Диму обернулась.
- Вот уеду к папе на каникулы, что вы делать будете?
- Сам гадаю, - хмыкнул Гранович себе под нос.
Когда Марина домой пришла, они уже со всеми проблемами справились. Трёхлетнего Рому успокоили, переодели, накормили йогуртом, и теперь он возил машинку по ковру гостиной, только иногда дёргая отца за ногу, требуя похвалы.
- Папа, папа! – Рома за брючину Дмитрия ухватился, потянул довольно сильно. – Смотри!
- Да я смотрю, Ром. Отличная горка.
Рома что-то залопотал, коверкая половину слов, что-то принялся объяснять, потом побежал в кабинет Дмитрия за большой книжкой, чтобы сделать ещё одну горку. Но до места книгу не донёс, увидел мать, появившуюся в гостиной, всё бросил и кинулся к ней. Марина сына поймала, на руки подняла и поцеловала.
- Ты проснулся?
- У меня гараж! Под книжкой.
- Ой, как здорово. – Марина с сыном на руках подошла к дивану и Диму по волосам потрепала. – Привет, трудоголик.
Гранович возмущённо качнул головой, но усмехнулся.
- Кто бы говорил.
- Ты ребёнка кормил?
- Да. А другой ребёнок накормил меня.
- Вот как хорошо. А Антон?
- Спит ещё.
Марина удивилась.
- Время три.
Дима кивнул.
- Вот и я думаю. Чем они занимались на этой даче, что он уже четырнадцать часов спит.
Марина села на диван рядом с ним, ребёнка усадила к себе на колени, а мужа по щеке погладила.
- Димочка, отвлекись от работы.
- Я не могу.
- Правда?
Он посмотрел на неё, потом на сына и по носу того легонько щёлкнул. Ромка сразу нахмурился и нос ладошкой закрыл.
- Правда, не могу, Марин. Ты же просила, освободить выходные. Вот я и стараюсь.
- А-а. Ты мне приятно делаешь.
- Да. И очень стараюсь.