Я решил приступить к работе по уборке в понедельник. В 4.30 выйду с напарником чистить унитазы в нашем здании, которые, согласно правилам, нужно опорожнять в море. Однако, мы опорожняем унитазы в канал, ведущий к морю, а потом промываем их морской водой, которую привозит в огромной бочке погонщик мулов. За доставку воды мы платим вознице — симпатичному негру из Мартиники — двадцать франков в день. Это работа довольно тяжелая, и в первый день у меня сильно болят суставы. Мой напарник готов помочь мне, но Глиани предупредил меня, что это очень опасный парень; на островах он успел совершить семь убийств, а устраивается он продажей дерьма садовникам, которым нужны удобрения. Понятно, что в этом деле ему нужен помощник, и в этой роли приходится выступать мне. Это серьезное преступление, так как может стать причиной эпидемии дизентерии на острове. Я решаю уговорить его когда-нибудь отказаться от этого занятия, хотя ясно, что мне придется возместить ему убытки.
После чистки клозетов я принимаю душ, надеваю шорты и отправляюсь ловить рыбу. Благодаря Шапару, у меня вдоволь удочек и крючков. Я возвращаюсь всегда с карпами, и почти всегда меня окликает по имени одна из жен надзирателей.
— Бабочка, продай мне карпов!
— Ты больна?
— Нет.
— Твой ребенок болен?
— Нет.
— Тогда не продам тебе рыбу.
Я ловлю достаточно рыбы, чтобы поделиться ею со своими товарищами. Иногда меняю рыбу на хлеб, овощи и фрукты. В группе мы едим рыбу по меньшей мере раз в день. Однажды, когда я проходил с дюжиной раков и семью или восемью килограммами карпов мимо дома коменданта Берро, ко мне обратилась его жена:
— Ты неплохо нарыбачил, Бабочка. Жаль, что ты не продаешь рыбу. Мой муж говорит, что ты отказываешься продавать ее женам надзирателей.
— Это верно, госпожа. Но вы — другое дело.
— Почему?
— Вы толсты, и мясо вам, возможно, вредит.
— Верно, врачи наказали мне питаться только овощами и вареной рыбой. Но здесь это почти невозможно.
— Пожалуйста, госпожа, возьмите раков и карпов, — и я даю ей примерно два килограмма рыбы.
С тех пор, возвращаясь с удачной ловли, я давал ей часть улова. Она знает, что на островах все продается, но ни разу, кроме «спасибо», ничего не сказала, справедливо полагая, что, предложив деньги, обидит меня. Часто она приглашала меня в дом, угощала пастисом или белым вином. Госпожа Берро никогда не расспрашивала меня о прошлом. Только один раз она заговорила о каторжных работах:
— Это верно, что с островов бежать невозможно, но лучше оставаться здесь, в этом прекрасном климате, чем гнить на материке.
Она объяснила мне происхождение названия островов: когда Кайенну однажды поразила желтая лихорадка, монахи и монашенки нашли приют и спасение на этих островах. Отсюда и название: «Острова Благословения».
Благодаря рыбной ловле, я могу свободно разгуливать по острову. В саду, возле кладбища надзирателей, работает человек из моей группы — Матье Карбонери. Он работает один, и я решил сделать и спрятать в его саду плот. Через два месяца комендант оставляет остров, и у меня появится свобода действий.
Мне удалось сдружиться с братьями Нарри и Канье, осужденными на пожизненную каторгу. Они строители, и им разрешается входить в мастерскую. Возможно, они сумеют принести мне часть за частью все, что требуется для строительства плота.
Вчера я встретил врача. Я нес рыбину килограммов в десять, и он сказал мне, что из головы этой рыбы может получиться великолепный суп. Я с удовольствием дал ему голову да еще кусок туловища в придачу.
— Ты не злопамятен, Бабочка.
— Я делаю это ради самого себя, доктор. Я твой должник, так как ты сделал невозможное для моего друга Кложе.
Мы немного поговорили, и он сказал:
— Ты хотел бы бежать, а? Создается впечатление, что ты не такой, как все.
— Ты прав, доктор, нам с каторгой не по пути. Здесь я всего лишь гость.
Он смеется, я его мгновенно атакую:
— Доктор, ты не полагаешь, что человек может исправиться?
— Полагаю, что может.
— А ты можешь предположить, что я в состоянии жить в обществе, не представляя для него опасности.
— Могу предположить.
— А почему бы тебе не помочь мне тогда?
— Как?
— Ты можешь возвратить меня на материк как туберкулезника.
Тут он подтверждает то, что я много раз слышал раньше:
— Это невозможно, и я советую тебе никогда к этому не прибегать. Управление посылает человека на материк только в случае, если он провел хотя бы год в обществе больных той же болезнью.