— Спокойной ночи, Квик-Квик.
— Спокойной ночи, Бабочка. И повторяю: спи спокойно, ты можешь на меня положиться.
Я натянул одеяло до подбородка. Зажигаю сигарету.
И засыпаю с мыслью о том, что либо завтра утром проснусь, либо этот китаец — актер посильнее Саши Гитри, и в таком случае мне солнца больше не видать.
Утром я благополучно просыпаюсь и получаю чашку кофе. «Специалист» по массовым убийствам будит меня и говорит «с добрым утром» с такой дружеской улыбкой, будто никакого разговора, между нами вчера не состоялось.
— Выпей кофе, возьми лепешку, она уже с маргарином.
Я ем, пью, а потом умываюсь водой из всегда полной бочки.
— Хочешь помочь мне, Бабочка?
— Да, — отвечаю я, не зная о чем речь.
Мы вытаскиваем наполовину сгоревшие трупы, и я вдруг замечаю, что у них вспороты животы: этот милый китаец рылся там, наверно, в поисках патронов. В самом ли деле это были охотники на людей? Было ли это убийство средством самозащиты или обыкновенным убийством с целью ограбления? Короче, я должен выбросить все мысли об этом из головы. Обложив трупы деревом и известью, мы аккуратно положили их в печь.
— Пошли, Бабочка.
Мы снова «под предводительством» поросенка гуськом пересекаем болото.
После двух часов беспрерывной ходьбы подходим к хижине негра-лесоруба.
— Здравствуй, мосье.
— Здравствуй, Квик-Квик.
— Все в порядке?
— Да, в порядке.
— Покажи лодку моему другу.
Лодка очень прочная и добротная. Я пробую воткнуть в нее свой нож, но он проникает не больше, чем на полсантиметра. Днище тоже в порядке.
— За сколько ты ее продаешь?
— За две с половиной тысячи франков.
— Даю две тысячи.
Сделка состоялась.
— В лодке недостает киля. Заплачу тебе еще пятьсот франков, если сделаешь киль, руль и мачту. Киль и руль должны быть из твердого дерева. Мачта должна быть высотой в три метра и из легкого дерева. Когда все будет готово?
— Через восемь дней.
— Вот две ассигнации по тысяче франков и одна в пятьсот. Разорву их пополам и дам тебе половинки. Остальные — когда мы получим лодку. Береги эти половинки.
— Порядок.
— Я хочу, чтобы в лодке была бочка воды, сигареты, спички и продовольствие для четырех людей на месяц: мука, масло, жир, кофе и сахар. За все это заплачу отдельно. Дашь мне все на берегу реки Коуроу.
— Господин, я не могу проводить тебя до устья реки.
— Я этого и не прошу. Я только сказал, что хочу получить лодку на реке, а не на этом озере.
— Вот мешковина, канат, иголки и нитки для паруса.
Мы с Квик-Квиком возвращаемся к нашему убежищу.
Назавтра я снова один. Вдруг слышу крики. Под прикрытием зарослей подхожу к краю болота и вижу Квик-Квика, который спорит с китайцем-интеллектуалом. Мне кажется, китаец хочет пройти на остров, но Квик-Квик ему не позволяет. У каждого из них кинжал. Ван-Ху сильно взволнован. Только б не убил он Квик-Квика! Я решаю выйти к ним.
— Что случилось, Квик-Квик?
— Я хочу поговорить с тобой, Бабочка! — кричит китаец. — Квик-Квик не дает мне пройти.
Еще десять минут спора по-китайски, и поросенок ведет их на остров. Мы сидим в хижине, перед каждым из нас стоит чашка кофе, и я жду начала разговора.
— Вот, — говорит Квик-Квик, — он хочет присоединиться к нам. Я объясняю ему, что не мне решать, потому что ты платишь и ты всем руководишь. Он мне не верит.
— Бабочка, — говорит китаец, — Квик-Квик должен взять меня с собой.
— Почему?
— Два года назад в драке он отрубил мне руку. Я поклялся, что не буду мстить ему, но с одним условием: он должен всю жизнь содержать меня, во всяком случае — пока я буду этого требовать. Если он отсюда уберется, я его больше не увижу. Потому я и прошу его либо дать тебе бежать одному, либо взять меня с собой.
— Я готов взять тебя. У нас прочная и вместительная лодка, места хватит для всех. Если Квик-Квик согласен, я беру тебя.
— Спасибо, — говорит Ван-Ху.
— Ну, что скажешь, Квик-Квик?
— Порядок, если ты этого хочешь.
— Один важный вопрос: можешь ли ты выйти из лагеря так, чтобы тебя не хватились и не объявили розыск, и добраться до реки перед наступлением ночи?
— Конечно. Я могу выйти в три часа пополудни и добраться до реки за два часа.
— А ты сможешь найти его ночью, Квик, чтобы мы могли отплыть без задержек?
— Да.
— Приходи сюда через неделю, и мы сообщим тебе точное время отплытия.
Окрыленный надеждой, Ван-Ху пожимает мне руку и уходит. Я вижу, как он и Квик-Квик прощаются на противоположном берегу — они касаются друг друга руками. Все в порядке. Квик-Квик возвращается в хижину, и я говорю ему: