Песня закончилась, и Дэнни опять очутился в натопленной кухне Хэйзл, окруженный аппетитными запахами и девичим смехом, доносившимся через открытую дверь. Через холл виднелась гостиная Хэйзл. Клиенты выбирали себе пару.
В ночь, когда умерла Мэри Маккей, память о ней породила в Дэнни странную смесь из любви и ненависти. Он боготворил ее, а она подвела его. Поэтому Дэнни возмужал, твердо зная две вещи: ни одна женщина в мире не сможет сравниться с его прекрасной мамочкой, и, как его мамочка, все женщины подведут.
— Все в порядке, мистер Маккей? Что, пирог не понравился?
Он доел пирог и отодвинулся от стола, собираясь закурить сигарету. Если эта старая негритянка обречена провести всю жизнь на самом дне, то Дэнни Маккей определенно пробьется наверх.
В один прекрасный день респектабельные граждане будут приглашать его домой и предлагать ему своих дочерей. Он докажет мамочке, он докажет всему миру, что Дэнни Маккей чего-нибудь да стоит.
Ночь в Сан-Антонио была такой жаркой, что создавалось впечатление, что едешь в сладком сиропе. Дэнни и Боннер Первис сначала говорили о том, чтобы пойти в кино. Однако в кинотеатре слишком душно, девушек с ними не было, поэтому от идеи пришлось отказаться.
Боннер был на год моложе Дэнни. В армию его не взяли из-за плоскостопия, он по-своему мстил за это, продавая плохое спиртное и поставляя девочек летчикам. Боннер был поистине двуликим Янусом: с самого детства он отличался исключительной жестокостью, отец не мог выбить из него это, но в то же время лицо у него было совершенно ангельское. Прохожие смотрели ему вслед, говоря друг другу:
— Вылитый архангел Гавриил.
Мягкие светлые волосы, голубые глаза, ямочка на подбородке. У него была божественная улыбка и мягкие руки с шелковистой кожей. В этом районе Сан-Антонио репутация его была подмочена, и тем не менее люди относились к нему неплохо, ведь он был такой хорошенький. И именно поэтому летчики доверяли ему и платили хорошие деньги, даже когда не нужно было этого делать.
Но, как и Дэнни, Боннеру надоели мелкие авантюры. Он не находил себе места. Сан-Антонио внезапно стал слишком мал для него и его планов.
Так или иначе, но стояла жаркая ночь, им некуда было спешить, они купили бутылку и поехали прочь из города в старом пикапе Боннера. У них появилась мысль отправиться в один из приграничных городков, где можно купить мексиканскую шлюху за доллар.
Но по пути им встретилось кое-что, из-за чего Боннер нажал на тормоза.
— Ну и ну! Дэнни, посмотри-ка туда.
Дэнни, отпив из бутылки и вытерев рукой рот, выглянул в окно. Примерно в ста ярдах от дороги в центре большого поля стоял огромный шатер, сверкающий огнями и похожий на праздничный торт. Вокруг припарковалось много машин, и сотни людей — мексиканцы, цветные, бедные белые — заходили в шатер, откуда доносилась органная музыка.
— Ничего себе, — пробормотал Дэнни.
— Ты когда-нибудь бывал на религиозных собраниях? — спросил Боннер, открывая дверь. — Мать брала меня с собой пару раз, когда я был совсем мальчишкой. Это настоящее шоу!
— Давай посмотрим!
Они сидели на задней скамейке, которая скрипела и прогибалась под тяжестью множества зрителей. Люди стояли повсюду: сзади, в проходах, у стен, обмахивались чем попало, их одежда потемнела от пота, они наполняли летний зной запахом немытых человеческих тел.
Его преподобие носил изумительное имя — Билли Боб Магдалена, на нем был костюм цвета кофе со сливками и черный галстук-шнурок. Он низвергал громы и молнии на своих потных прихожан.
В сущности ничего особенного не было. Но Билли Боб Магдалена знал свое ремесло. Чтобы заставить людей расстаться с деньгами, нужно было сначала испугать их вечной гееной огненной, а потом убедить, что он может ходатайствовать за них. Деньги могут помочь и здесь, — таков был подтекст. Система сработала. К концу вечера собравшиеся были до смерти напуганы наказанием за прегрешения. Когда с указания Билли Боба Магдалены по залу пустили корзины для пожертвований, в них потекли доллары, песо и надежда выкупить себе прощение.
Во время пожертвований Дэнни осенило.
Вокруг был сущий хаос. Сестра Халли играла на органе, брат Бад запевал вместе с прихожанами, пятидесятники раскачивались из стороны в сторону и что-то громко и непонятно бормотали. Дэнни встал, снял свою ковбойскую шляпу и беззаботно пустил ее по ряду. Когда Боннер понял, что Дэнни задумал, он спустился на ряд ниже и тоже пустил свою шляпу. Так много людей вставали, размахивали руками и бежали к Билли Бобу Магдалене за благословением, что, естественно, никто не заметил, как два парня выскользнули из шатра со шляпами, прижатыми к груди.