Наконец корсет из китового уса упал на пол, и он помог Линде выйти из него. Затем он развязал огромное число завязок на ее корсаже, медленно, по одной, копошась над ними, увеличивая ее возбуждение и нетерпение. Он снова целовал ее, их губы слились во взаимном нетерпении. Корсаж упал на ковер, он спустил бретели ее шелковой сорочки с плеч, медленно открыл грудь и, крепко обняв за тонкую талию, притянул к себе.
Но когда он стал развязывать тесемки ее последней нижней юбки, она остановила его.
Взяв его за руку, Линда подвела его к кровати. Задув свечи так, чтобы комната оказалась в полумраке, она легла на кровать и притянула его к себе. Они долго целовались, наслаждаясь телами друг друга. Он сжимал ее груди, а она засунула руку к нему в бриджи и крепко обхватила его член. Но когда его рука потянулась под юбку, чтобы потрогать ее там, Линда отбросила его руку.
— Сейчас, — прошептала она, — сделай это сейчас.
— Но, — пробормотал он, — вы еще не готовы.
— Я готова.
— Дайте мне убедиться в этом.
— Нет.
Он вошел в нее быстро, не коснувшись ее руками внизу, — он знал, что она так предпочитала, и дал ей самой выбрать ритм.
Он был в ней долго, нежно целуя ее, лаская груди, глядя ей прямо в глаза. Она старалась полностью отдаться ему, расслабиться, старалась позволить волшебству этой сказки очаровать ее, чтобы она, наконец, могла поверить, что она — это кто-то еще, и что она свободна, чтобы чувствовать. Но чем больше она старалась, тем хуже у нее получалось. Все, о чем она могла думать, это были эпизоды из прошлого, когда она занималась любовью с другими мужчинами, которые видели ее шрамы, и после этого они никогда не возвращались.
Она отгоняла от себя эти мысли и старалась сосредоточиться. Ее партнер был хорошим любовником, он старался доставить ей удовольствие. Но Линда никак не могла избавиться от того, что сдерживало ее. Чем сильнее и глубже он входил в нее, тем больше она зажималась. И тем меньше удовольствия получала. Наконец она просто лежала, стараясь понять, что же каждый раз не срабатывало, что же было не так, стараясь проанализировать, разложить по полочкам весь акт, вместо того чтобы наслаждаться им, понимая, что опять, в который раз, сказка не удалась.
И потом все кончилось.
— Это все неправильно, — подумала она. Сказки и маски не помогут мне справиться с моими проблемами. Мне придется бороться с моими демонами в реальной жизни, с реальным человеком.
Она подумала о Барри Грине.
Наконец-то пришел этот день — день нью-хэмпширских предварительных выборов.
Сегодня определится примерная расстановка сил на предстоящих президентских выборах. И Дэнни Маккей мог стать одним из основных действующих лиц. Он был включен в избирательный бюллетень.
Шел дождь. Беверли посмотрела из окна на холодные серые штормовые волны, бушующие по всей Южной Калифорнии. Она чувствовала запах сырой земли и холод даже сквозь закрытые окна ее гостиной, слышала шум ливня, непрекращающегося ни на минуту Она казалась себе отрезанной от мира и одинокой, как — будто была на необитаемом острове в океане. Она не спускала глаз с дороги, в ожидании роллс-ройса, который послала за Мэгги и Кармен. Скоро будут известны первые результаты выборов, и Беверли хотела чтобы ее подруги были вместе с ней.
Она поежилась и обхватила себя руками за плечи. Победит ли Дэнни Маккей?
Наконец она увидела машину, появившуюся из дождя как призрак, наблюдала, как шофер вышел из нее и открыл заднюю дверцу. Подошел привратник с открытым зонтом и проводил двух женщин в дом. Беверли отошла от окна и пошла навстречу подругам через всю огромную гостиную, сопровождаемая шелестом шелка своего синего халата.
Женщины вошли, поеживаясь от холода. Кармен сразу прошла к камину, который был выше ее самой, а Мэгги — к буфету, где была приготовлена еда и серебряный кофейник с горячим кофе.
— Есть какие-нибудь новости? — спросила она, садясь на старинный розово-кремово-голубой диван с чашечкой кофе в руках.
Беверли ответила:
— Нет, еще нет, — и посмотрела на часы над камином. Она включила «Сони», стоящий на столике красного дерева, и села рядом с Мэгги.
Все втроем смотрели на экран телевизора.
Их лица были напряжены. Руки Мэгги, сжимающие кофейную чашку, побелели в суставах; Кармен, одетая в шерстяные брюки и шелковую блузку, стояла перед камином, едва дыша. А сердце Беверли билось все быстрее и быстрее.
Наконец начались новости. На настоящий момент подсчитано только пятнадцать процентов всех бюллетеней, — объявил диктор, — но уже определился явный лидер — Дэнни Маккей, он набрал сорок два процента голосов. Этого никто не ожидал.