Беверли встала на колени. По ее щеке скатилась слеза.
1975 год. Я тебя тогда искала. Мы были совсем близко. Нас разделяла всего сотня миль. Мы видели восход над одним океаном, и там, и здесь шли одни и те же дожди, дул один и тот же ветер, мы читали одни и те же газеты, слушали одну и ту же музыку. Как жаль, что тогда я ничего не знала о тебе!
Джонас смотрел на нее из машины и упрекал себя в том, что нашел ее мать слишком поздно. Он бы отдал все за то, чтобы Беверли застала свою мать живой. Но Наоми Берджесс пряталась от полиции, она делала все, чтобы ее не нашли. Джонас разработал новую тактику поиска, которая дала положительные результаты. Сначала его помощники просмотрели все книги учета умерших, потом проверили все кладбища в Калифорнии, не пропустив ни одного. У Джонаса было предчувствие, что это был единственно правильный путь. Так оно и оказалось, когда ему позвонили и сообщили, что нашли могилу Наоми на одном из кладбищ Санта-Барбары, комок подступил к горлу. Этой вести он больше всего опасался, не хотел сообщать он Беверли, что ее мать скончалась.
Беверли вернулась к машине. Он был полностью уверен, что слезы женщины не могут тронуть его, но сейчас это оказалось не так. Он с трудом подавил в себе желание обнять ее и успокоить.
Боб Мэннинг уверенно вел машину по улицам Санта-Барбары мимо роскошных особняков и многоквартирных домов. Он остановился около старинного дома, который был не в очень хорошем состоянии. По своей архитектуре он походил на дом Хэйзл в Сан-Антонио, но только был довольно блеклый. Из окон не лились звуки музыки, и машин у подъезда не было. Перед домом был небольшой дворик, заросший смоковницей, ко входу вела посыпанная гравием дорожка. Малыши возились в песочнице, за ними приглядывала немолодая женщина.
Беверли не сразу вышла из машины. Она внимательно рассматривала дом, где ее мать провела последние годы жизни. На двери была поблекшая от времени вывеска: Приют Святой Анны для женщин. Она поднялась по шатающимся ступенькам. Дверь была открыта. Из глубины дома доносились женские голоса, кто-то пел, капризничал ребенок, звонил телефон, работал телевизор. Беверли вошла и огляделась. В приемной никого не было, в центре комнаты стоял стол, заваленный различными бумагами. Здесь было все: вырезки из газет с сенсационными новостями, программы благотворительной деятельности, брошюры. Над столом рядом с календарем были различные объявления, распорядок для приюта. Беверли обратила внимание на слова на одном из листков: Нет ничего страшнее никому не нужного человека.
— Что вам угодно?
Беверли обернулась и увидела молодую худенькую женщину. На ней были джинсы и футболка, под глазом синяк, на голове какая-то повязка.
— Я хотела бы поговорить с преподобной Дрейк.
— Подождите, пожалуйста, в соседней комнате, она сейчас придет.
Беверли вошла в маленькую комнату, немного захламленную. Посередине стоял стол, на котором уже давно не наводили порядка, на нем — старинная пишущая машинка. На стенах висели фотографии женщин, молодых и старых, красивых и не очень, письма, грамоты, различные бумаги, пожелтевшие от времени. Над столом было распятие, а рядом картина, изображающая Святую Анну.
Это все нашел Джонас. От рабочих кладбища он узнал, что преподобная Дрейк похоронила Наоми Бержесс. Позже он узнал, что преподобная Дрейк держала приют для женщин, который основала пятнадцать лет назад. Приют существовал за счет пожертвований, он был практически нищим.
Но именно там нашла пристанище мать Беверли.
— Добрый день! Я преподобная Дрейк. Что вам угодно?
Беверли узнала бы ее, если бы она даже не представилась, благодаря подробному описанию Джонаса. Мери Дрейк имела протестантский духовный сан. На вид ей было около пятидесяти, она была стройная, абсолютно седая, одета в голубые джинсы и футболку. Очевидно, это здешняя форма. На шее у нее был огромный крест.
— Я — Беверли Хайленд, думаю, вы ждали меня.
— Конечно, мисс Хайленд. Присаживайтесь, пожалуйста. — Она тяжело дышала. По-видимому, страдала одышкой.
— Когда Мелани сообщила мне, что некая особа желает видеть меня и непохоже, что она ищет защиту и прибежище, я очень обрадовалась и стала просить Бога о том, чтобы эта дама пришла с благотворительной целью. Скоро День благодарения. В этот день двери нашего дома открыты для всех. Мы устраиваем бесплатный обед для всех делающих. Мне надо купить сто индеек. Пятьдесят индеек владелец магазина обещал подарить нашему дому к празднику. — Она улыбнулась, и ее лицо покрылось мелкими морщинками.