— Ложись! Ложись!
Машина президента стремительно рванула с места, за ней последовала машина охраны.
— Господи, Дэнни! — вопил Боннер. — Они застрелили президента!
Сью и Марсия непрерывно голосили на заднем сиденье.
Дэнни ни о чем не думал в тот момент, он не понимал, что и почему делает. Он просто устремился вслед за президентской машиной, ни на минуту не упуская ее из вида.
Потом перед ними возникло тринадцатиэтажное здание больницы. Машина президента остановилась перед отделением скорой помощи. Через несколько секунд пострадавших положили на носилки.
Дэнни так резко затормозил, что три его спутника выпали из своих кресел. Он выскочил, оттолкнул Боннера.
— Послушайте, — кричал Дэнни на бегу, — что случилось?
Но его остановили агенты секретной службы. Он стоял и смотрел. Жеки все еще прижималась к мужу. Ее юбка и ноги были запачканы кровью. Когда носилки внесли в здание, позицию у дверей немедленно заняли люди из охраны президента.
— Что там, Дэнни? — переводя дыхание, спросил подбежавший Боннер. — Он жив? Кто стрелял? Дэнни!
— Господи, — простонал Дэнни. — Я не знаю!
К больнице начали подъезжать машины. Люди бежали по тротуару, некоторые кричали, плакали, другие двигались как зомби, не произнося ни звука. Полиция охраняла подходы к больнице. Вокруг суетились репортеры, неподалеку на лужайке поспешно налаживали аппаратуру телевизионщики, тут же расположилась машина одной из крупнейших радиостанций Далласа. Люди были растеряны, не знали, что делать.
Президента застрелили. Мир остановился.
Пораженный, Дэнни оглянулся вокруг. Негритянка стояла на коленях, по ее щекам струились слезы. Она била себя в грудь и причитала. Другие, не отрываясь, смотрели на больницу, в оцепенении скрестив руки на груди.
Сью и Марсия в испуге прижимались друг к другу. Журналисты пытались хоть что-нибудь узнать.
Настолько серьезно ранен президент?
Толпа росла. Людей влекло к больнице, они хотели быть рядом с поверженным лидером. Хаос вокруг напоминал Дэнни растревоженный муравейник. Вдруг его озарило.
Вот оно, его место в истории.
— Послушайте, — воскликнул Дэнни, — послушайте меня! — Он подбежал к автобусу и выпрыгнул на неровный капот — Братья и сестры во Христе! — закричал он с распростертыми руками. — Сольемся в молитве за нашего возлюбленного президента.
Так Дэнни завоевал их. Наконец кто-то заговорил, наконец кто-то вышел из толпы, стал для них путеводной звездой. Человек с властным голосом вдруг сказал слова, которые они хотели услышать, — знакомые, успокаивающие. Они устремились к нему, как мухи на мед.
Дэнни смотрел на растрепанные лица, глаза, полные надежды, и знал, что ему делать. Они как дети, — думал он. — Беспризорные маленькие дети. Они ждут, что кто-нибудь возьмет их за руки и укажет путь.
— Братья и сестры! Я не знаю, что сейчас происходит внутри этого здания, — звенел его голос над их головами, — о я знаю, что человеку на больничной койке там необходимы наши молитвы. Мы должны поднять свои голоса к Господу и молить Его не забирать сегодня к себе Джона Фитцжеральда Кеннеди. Мы должны излить свою любовь и свою душу Господу, чтобы Он услышал нас.
— Аминь! — закричал кто-то.
— Мы знаем, кого будет винить мир за случившееся! — продолжал Дэнни. — Он будет винить Техас! Но Техас не стрелял в нашего возлюбленного президента. Это был дьявол! Грех и разврат правят бал в нашем сегодняшнем мире. Это они стреляли в Джона Кеннеди! Если блаженный человек, лежащий там, умрет, — тут он указал рукой отделение скорой помощи, — то его убьют наше безбожие и грехи наши.
— Аминь, братья! — вопил Боннер.
Дэнни постепенно заводился, как всегда случалось с ним во время проповедей. Как только он расходился, его уже было не остановить. Его переполняло чувство власти над людьми. Тело его, казалось, парило над толпой, голос звучал громко и отчетливо, слова лились рекой.
Дэнни упал на колени и молитвенно сложил руки.
— Господь отец наш, — взывал он, — пожалуйста, услышь наши молитвы, Все мы жалкие грешники, достойные Божьей кары. Но мы молим тебя не забирать от нас сегодня Джона Кеннеди! Мы как маленькие дети. Нам нужен отец.
— Аминь! — стали повторять люди. Некоторые встали на колени в молитве. Все лица были обращены к притягательному молодому человеку, который стоял на коленях на капоте автобуса. В лучах солнца его почти рыжие волосы светились, как нимб над головой.
У Дэнни был красивый голос, который приказывал, уговаривал, заставлял людей менять мнение. Но у Дэнни был еще один талант: он умел плакать.