В этот миг он понял, что тюрьмы не хочет, допросы и мытарства в любом виде не желает органически.
– Никогда не знаешь, когда всё закончится.
ДМ двинул руку в нагрудный карман, а локти его, мягко схваченные за спиной сильными руками, подались назад:
– Без глупостей, Рязанов, следуйте вперёд, – те же руки выхватили содержимое из его кармана.
Его вывели с парома, перегнали его машину под сень чёрных тополей – осокорей. Самого отвели в тополя же подальше, на тесную поляну, вытянутую, как змеиная шкура, выстланную подходящей листвой наподобие.
Иней оставил эти места, оставил палый гниющий лист.
Его поставили посреди полянки, старший из встречающих, ДМ окрестил его как «Сивый», сделал молча знак своим. Они встали полукругом, Сивый дружески произнёс:
– Дмитрий Михалыч, мы же Ваши друзья, и я Вам сейчас это докажу, – он повёл глазом, и левый малый шагнул к ДМ, протягивая изъятое у него.
– Возьмите, Дмитрий Михалыч, это кортик Вашего прадеда, он всегда служил на благо России и принадлежит Вам по праву, – ему подали кортик руками в перчатках, рукояткой вперёд.
Сивый с неподдельным интересом смотрел ДМ в глаза, пока тот взвешивал кортик в руке.
– Вам же это не нужно, Дмитрий Михалыч, Вы ещё многое должны успеть…
Как казалось всё простым: уйти дорогой чести, не запятнав себя позором сдачи. Наедине с собой, простившись с водой и небом…
Оказалось непосильным совершить поступок в глухом месте, в глазах равнодушия.
ДМ вскинул клинок, но зашатался и в остатке выронил его в грязь.
Сивый повёл бровью, и крепыши подхватили ДМ под руки.
– Как они всё понимают без слов, – с предательским уважением пронеслось у ДМ, пока его несли к машине, поддерживая с обеих сторон, а ноги его болтались как пришитые от чужого человека.
Сивый неспешно предложил ему в салоне рюмку коньяку, загадочно посмотрел в окно:
– Дмитрий Михалыч, нам пора позавтракать, я уже заказал, как Вы любите, здесь местечко неподалёку, – и заглянул в глаза, – Омлет: побольше муки, поменьше яиц, подрумянить с обеих сторон, под оладушку, да?
У ДМ в горле появился новый инструмент, любой звук через него получался сиплым:
– Мама?!
– Мы дружим, спокойно, и мы верим друг другу. Ей нужно лечение, и мы поможем.
– Дмитрий Михалыч, Вы же умный человек, настоящий патриот. Мы Вас поддержим, стране нужна серьёзная оппозиция, – Сивый поморщился, – Зачем Вам эти дети? Мы подберём Вам солидную команду, – завидев в глазах протест, – Вооружённая террористическая деятельность – это серьёзное преступление.
Не скрою, что во многом их участь зависит от Вашего решения.
И, как о данности, активно продолжил:
Вам нужно перебираться в столицу, мы всё устроим, Вам здесь давно уже стало тесно.
Ну, так по рукам?
СолОмбала, бэйби!
Подходила к концу очередная несчитанная неделя великого сидения в северном Городе ангелов. Вик с Ксаной зависали в его съёмной квартире, где он нынче прилип к окну на набережную, выбирая момент для объяснения отношений. Далеко внизу припарковался к бордюру игрушечный камаз, и мультяшный камазист сказочно объяснялся с игрушечным гайцем.
Он загадал про себя, что если перезрелая туча переберётся за мост через Северную Двину, то он тотчас Ксане всё и выскажет. Она присоединилась к его загадочному бдению, залезши с ногами на подоконник, упёршись спиной в откос оконного проёма. Ксана была искусственно выпрямлена, спинка в отвес, но ему это нравилось, вторило напряжению, которое им владело. Вдвоём они наблюдали, как заметаллевшее небо наползает на этажерку подъёмного пролёта перекинутой на тот берег железной руки. Мутный заоконный свет заполучил себе её мраморные ключицы, и в них мягко переливался. Вику напомнило наивное чудо, в детстве у него был фосфорный орёл, он зеленился блекло днём и светился в темноте, если забежать в притихшую ванную и греть в руках. Откуда берётся такая кожа, которая соперничает с мрамором и фосфором одновременно? Этот свет, переливаясь на ключицах, перетекает вниз, в чресла, и поднимается снова вверх, зажигая матовое лицо.
Вик вдруг подхватил её с подоконника на руки и понёс, нёс-то недолго. Этот диванчик на кухне был маловат для утех, но Ксана уже составила план страстной схватки, она мгновенно его находила в любой обстановке, будто в ней вечно наготове бродил колдовской раствор.
Он уловил в этих планах нечто постановочное из взрослых фильмов, а Ксана залилась полным голосом и прошлась по теме:
– Я из тех наивных девочек, которые смотрят порнуху и верят, что там они в конце поженятся!
А потом они добрались всё-таки до постели, для славной пост-фактум лени – не одеваясь. Он двинул рукой, чтобы включить магнитофон, когда по улицам пошёл влажными хлопьями, штучной выделки снег.