Мужчина сорвал несколько душистых цветков, зажал их между ладонями.
«Я так хочу бабочку, как много лет назад…» — касаясь губами пальцев, прошептал он на родном, давно мертвом языке. Ахет понимал, что чуда уже не будет, ведь он давно стал обычным человеком. Тут египтянин почувствовал странное шевеление в зажатых цветах. «Наверное, жук попался», — подумал он и раскрыл ладони. Жука там не оказалось, зато на месте темно-розовых лепестков сидели и подергивали крыльями длинноусые бабочки. Почувствовав свободу, они моментально взвились в воздух и опустились на распущенные по плечам волосы Ахета. Мужчина пересадил одну из них обратно на ладонь. Он посмотрел на розовые чешуйчатые крылья, дрожавшие от легкого ветерка, улыбнулся, вспомнив детство. Но внезапно озаренное счастьем лицо стало мрачнее тучи. Вместе с даром должно было вернуться и его проклятие — отнимать человеческую жизнь, вдыхая ее в себя. Он больше не сможет с упоением целовать свою возлюбленную, ибо прикосновение его губ будет нести смерть? «Не надо… — застонал он в отчаянии, обхватывая руками колени. — Лучше ничего, чем снова этот кошмар!»
— Простите, Вы не подскажете дорогу? — раздался рядом женский голос.
Ахет поднял голову, посмотрел на стоявшую возле него девушку, которая в свою очередь изучала сидевшего на земле солидного вида мужчину с живыми бабочками на рубашке.
— Заблудились? — египтянин встал, стряхнул с плеча насекомых.
— Да. Ищу аллею сфинксов…
— Позволите Вас поцеловать — подскажу.
От его взгляда не скрылось нарастающее волнение чужестранки, все сильнее теребившей лямку рюкзака. Она колебалась: соглашаться на подобное предложение или нет. Еще подумав, девушка тихо произнесла:
— Только поцелуй? И все?
— Всего лишь скромный поцелуй…
— Хорошо. Целуйте.
Ахет приблизился к ней, прижал свою руку к груди, чтобы оттолкнуть от себя незнакомку, если ей будет грозить опасность. Он осторожно прикоснулся к ее губам, прислушиваясь к ощущениям. Прилива сил не было, а, значит, дар вернулся лишь наполовину, и он не сможет никому причинить зла. Мужчина сделал шаг назад, облегченно вздохнул.
— Спасибо, — с нескрываемой радостью произнес он. — Вам до дома с каменной оградой, — указал рукой, — от него направо по широкой дороге. Никуда не сворачивайте. До аллеи дойдете через четверть часа.
Она ушла, а Шери еще долго стоял, смотрел ей вслед и улыбался.
Вернувшись под вечер в гостиницу, египтянин заказал в номер огромный букет бордовых роз. Он поставил цветы в вазу, зашторил окна, сменил запылившуюся одежду, лег на кровать. Лепестки роз зашевелились, стали опадать и, не долетая до пола, превращались в бабочек. Потолок, стены, мебель — везде сидели краснокрылые насекомые. Ахет испытывал необыкновенное счастье, любуясь сотворенным волшебством.
Тихо скрипнула дверь. Без стука в номер вошел Рафаэль с бутылкой шампанского и двумя бокалами в руках.
— Я пришел мириться, — смущенно произнес фотограф, — мне без Вас никак. Там изумительный закат.
Ахет не успел ничего сказать, как Сантеро поставил на столик шампанское и бокалы, отдернул шторы и распахнул дверь на балкон. В ту же секунду бабочки, изрядно напугав и едва не сбив гостя с ног, вылетели из номера на улицу.
— Бедняжки… — вздохнул Шери, поднялся, вышел на балкон. Рафаэль изумленно наблюдал, как взметнувшиеся в небо насекомые становились лепестками и безжизненно падали на клумбу под окнами.
— Магия… Я слышал о таком от Вернье, но не думал, что увижу вживую… — изумленно прошептал фотограф.
В ответ египтянин лишь кивнул. Сантеро налил шампанское, протянул бокал Ахету.
— Я без Вас ничего не добьюсь, — с грустью произнес Рафаэль. — Вы были вдохновением для Жан-Поля. Да, он мой дед, а я его внук. За год до смерти он переехал к нам. Все стены его комнаты украшали Ваши фотографии. Только Ваши! На одной из них Вы запечатлены с синей бабочкой на руке.
— Моя первая фотосессия у фонтана, — вздохнул Ахет. — Как давно это было…