Гриша был в недоумении. Выходит, он не просто побывал в гостях у старых друзей, но и еще стал свидетелем семейной сцены, какой-то сантабарбары. Спустя двадцать пять лет объявляется неизвестная родственница. Кто она и откуда? Григория все больше и больше интриговала новая Одинцова. Он хотел было предложить Тасе пойти на озеро, но его тут же перебила Шура:
– А сегодня же еще один праздник! Ивана Купала, и на озере вечером будут гуляния. Давайте сходим?
– Отличная идея, я только за! – согласился Гриша и мысленно поблагодарил Шуру за ее своевременную подсказку.
– Я с удовольствием посмотрю, как у вас празднуют Ивана Купала, – обрадовалась Тася.
Дядя Миша потер руки и предложил продолжить праздник. Далее свои тосты сказали Лариса и Шура. Стас ушел гулять к другу, а маленькую Катюшу Лариса отвела в детскую и уложила спать.
Между пожеланиями «быть здоровой и жить долго» Григорий рассказывал интересные истории о своей заграничной жизни и интересовался событиями в поселке. К этому времени многие гости уже были в «хорошем» состоянии. Разговоры за столом не умолкали, все чувствовали себя весело и непринужденно. Даже Тася немного расслабилась, хоть и пила только компот. Девушка все чаще посматривала на Гришу, находя его симпатичным. Она уже не злилась на него, его истории о Германии и работе очень нравились ей. К тому же Тася обратила внимание на то, что Григорий почти не пил. Мужчина выпил рюмочку коньяка, когда говорил тост, а после того – только компот. Никакие уговоры Коли и Шуры поддержать компанию не подействовали. Гриша был непоколебим. Теперь девушка хотела получше узнать нового знакомого и пообщаться с ним.
Так как Тася не пила алкоголь вовсе, то была самой трезвой, а потому заметила, как ведут себя хозяева и гости, употреблявшие спиртное.
Ее удивило, что Лариса с Шурой пили наравне с мужчинами. Женщины ничуть не отставали от Николая и дяди Миши. Обе подруги выпили уже не одну рюмку водки и не думали останавливаться.
Шура стала очень веселой. Тасе даже показалось, что ведет она себя вульгарно и развязно. Грубо выражалась за столом, могла произнести не одно крепкое словцо. Шура все больше восторгалась Гришей и откровенно с ним флиртовала. Но, как заметила девушка, Гриша не особо реагировал на нее и скорее улыбался в ответ из вежливости, нежели искренне.
Чем больше пила Лариса, тем задумчивее и озабоченней она становилась. Женщина мало говорила, но старалась смеяться и частично поддерживать разговор. Тася заметила на ее лице растерянность. Она часто поглядывала на своего друга детства с какой-то осторожностью и даже боязнью.
Мария Дмитриевна держалась молодцом. Старушка мало пила спиртного, ссылаясь на повышенное давление, и активно участвовала в разговорах. Бесспорно, появление Гриши заставило пожилую даму радоваться как малое дитя. Мария Дмитриевна относилась к Грише, как к родному внуку. Было понятно, что она его очень любит.
А Николай и дядя Миша пили много. Особенно первый: создавалось впечатление, что он старается забыться. Дядя Миша пытался его сдерживать. Николай почти не смотрел на свою дочь и ни о чем ее не спрашивал. Девушку это не удивляло. Она давно привыкла, что отца мало интересовала ее жизнь. Конечно, какая разница, что дочь приехала через столько лет, когда есть старый друг Михаил, с которым можно хорошо провести время и ни о чем не думать.
Когда дядя Миша поздравил именинницу, а спиртное было выпито, Тася поняла, что она единственная не произносила тост. Следовательно, следующее пожелание за ней. Девушка испугалась. Ей вовсе не хотелось вставать и притворяться на публику. Что она может сказать? «Дорогая бабушка! Хоть я и вижу вас первый раз в жизни, я желаю вам счастья и здоровья».
«Бог ты мой, какой ужас», – от таких мыслей Тасе стало неуютно. «Может, просто пожелать долгих лет жизни?» Но до нее уже многие произносили подобные слова! А как обратиться к юбилярше? Конечно, она не может произнести слово «бабушка» – это будет фальшиво и неискренне. Да она и не хочет лицемерить. «Поскорее бы этот день закончился», – подумала Тася и нервно стала постукивать ногтями по столу. Девушка в душе понадеялась, что Николай или Лариса почувствуют неловкость и закончат застолье, но Тася прекрасно понимала, что никто об этом, кроме нее, не думает. Все продолжали веселиться и наполнять хрустальную посуду водкой. Отступать было некуда. Разговоры немного поутихли, все взяли рюмки, и Шура осмотрела гостей в поисках того, кто еще не произносил тост. Когда женщина поняла, что из всех присутствующих осталась только Тася, она с каким-то наслаждением и ухмылкой обратилась к ней: