Маша по-прежнему сидела за столом. Бабуля устроилась напротив и что-то ей рассказывала, когда Иван вошел.
— Здрасьте еще раз, — произнес он, садясь на свободный табурет. — Маша, а вы тоже отсюда, из деревни?
— Это Елены Павловны внучка, — произнесла бабуля. Никакую Елену Павловну Иван не помнил, но виду подавать не стал. — А, понятно. Как дела у вашей бабушки?
Машенька посмотрела уже на его бабулю.
— Хорошо. Лежит.
— Надеюсь, она скоро встанет.
— Ой, не надо, — Машенька перестала улыбаться. — Я не умею обращаться с покойниками.
— Померла она прошлым летом, — пояснила бабуля, и Иван почувствовал себя еще более неловко. — Ну ничего, Машенька, не переживай. Вот я Ванюшу обучу с нежитью работать, будет тебе подмога.
— Правда? — обрадовалась гостья, и от ее счастливого лица Ивану тут же расхотелось возмущаться.
— Правда, — ответил он, расправляя плечи.
— Ну тогда я пойду, не буду мешать, — Машенька вскочила. — Меня там мама, наверное, заждалась, — и она выпорхнула из дома.
Иван глянул в окно, надеясь увидеть ее во дворе… но почему-то не увидел.
— Куда она делась? — озадаченно спросил он.
— Сказала же, померла. Прошлым летом, — бабуля поднялась и, включив чайник, принялась собирать на стол.
— Да я не про эту, как ее… Елену Павловну. Я про Машу.
— Так и я про нее, — бабуля поставила на стол вазочку с печеньем. — Лена, подруженька моя, померла годков пять назад. Внучке дар передала, да обучить толком не успела. Вот та и погибла, когда прошлым летом какой-то поганец нежить поднимать взялся. И сама, и мать ее — обе с жизнью распрощались. Да только Машенька не ушла, осталась покой мертвых сторожить. Виноватой себя чувствует, что не уберегла близких. Хотя и не могла, не по силам ей было, — бабуля вздохнула. — Хорошая девушка была. Останься жива, не нашлось бы для тебя лучшей невесты, а так… Вот, познакомиться забежала, даже после смерти душенька ее светлой осталась.
— Так она что, призрак? — опешил Иван. — Она же как живая выглядит!
— Это у тебя глаз не наметан. Ладно, садись, поешь, да за дело примемся, нечего прохлаждаться.
Иван посмотрел на тарелку с блинами, затем снова бросил взгляд в окно, надеясь, что бабуля шутит… и завопил:
— А-а-а! Что это такое?!
Рогатая голова по ту сторону стекла лениво моргнула.
— Ах ты ж засранец! — схватив со стола полотенце, бабуля бросилась прочь. Хлопнула дверь, голова повернулась на звук, затем метнулась в сторону и исчезла. За окном, размахивая полотенцем, пробежала бабуля и тоже скрылась из виду.
Несколько минут спустя, злая и раскрасневшаяся, она вернулась в дом.
— Паразит какой! — воскликнула она, бросая полотенце. — Все астры мои сожрал! Позавтракаешь — пойдешь забор мне чинить!
— А как же учеба? Разве ты не можешь каким-нибудь колдовством этого козла прогнать?
— Козла — могу, а забор колдовством не поднимешь.
Почти до самого вечера Иван копал, равнял, стучал молотком и отбивался от настырного рогатого животного.
— Бабуля! — взмолился он в конце концов, — Ну помоги же ты! Отгони этого поганца, он мне мешает!
— Сам отгони.
— Я не умею!
— А тут и уметь нечего — пожелай ему убраться, этого хватит.
— Брысь! — воскликнул Иван, но наглое животное даже и ухом не повело, продолжая бодать забор своими дурацкими рогами. Взмах лопатой вызвал насмешливый козлячий хохот, такой противный, что захотелось заткнуть уши.
— Старайся лучше, — заявила бабуля. И ушла.
Наконец забор все-таки удалось поставить на место. Полюбовавшись результатами труда, усталый и довольный, Иван двинулся к дому. Внезапно позади послышался топот, а затем треск. Проломив дыру, козел тряхнул головой, и фрагмент ограды, который Иван так долго вкапывал, выскочив из земли, повис у него на шее.
— Ах ты тварь рогатая! — не помня себя от злости, завопил Иван. — А ну пошел отсюда!
Козел выпучил глаза и дал деру. — Стой, скотина! — завопил Иван, бросаясь следом. — Забор отдай!
Козел мчался по соседскому огороду, не разбирая дороги. Иван — за ним, перепрыгивая через капустные кочаны, сквозь заросли картошки и моркови.