Не может быть, чтобы бабушка умерла. Казалось, она вот-вот принесет из кухни тарелку дымящихся блинов с вареньем и сметаной. Она разрешала Сереже кушать в зале перед телевизором и за письменным столом в комнате, хотя себе подобного никогда не позволяла…
Не-е-е-е-е-е-ет, дружище, больше никаких тебе блинов. Ее будущее — сырая земля, червяки да пластиковые цветы на пасху; последнее — если повезет. А кто в этом виноват? Ты!
— Я? — оторопело произнес Сергей вслух.
Ну а кто ж еще. Это ведь ТЫ не навещал ее почти пятнадцать лет. Это ТЫ дежурно, из-под палки вспоминал о ней раз в месяц. Это ТЫ перестал звонить ей в дни рождения. Это ТЫ, гадина, за десять лет не удосужился познакомить ее с правнуком. А она, между прочим, хотела. И сходила тут с ума от одиночества.
Матвейка мерно засопел: уснул.
«Бывает же. Вроде новая обстановка, а так быстро…»
Взглянув на часы, Сергей понял, что просидел наедине с запоздалой совестью не меньше полутора часов.
Он вытянул руку, щелкнул выключателем. Тьма расплескалась по комнате. Будильник в мебельной стенке старчески-неторопливо чеканил секунды.
Спать не хотелось.
А ведь правда — почему ты СТОЛЬКО времени не заявлялся домой? Только не говори, что это не твой дом. Это ТВОЙ дом.
Сергей стал вспоминать события, которые произошли…
Действительно произошли? Уверен?
… настолько давно, что со временем стали казаться вымыслом, плодом буйной детской фантазии.
1994 год. Сереже девять лет. Три года без родителей: три года у бабушки. Осень третьего класса.
Сережа — мальчик скромный, не нахрапистый, драться не любит. Если можно промолчать, промолчит. Прилежный школьник, отличник, но не выскочка и не задавала. Носит очки. Друзей — раз два и обчелся. Колька, Витек да Саня.
Бабушка уходила на работу рано утром, а возвращалась около четырех — как только заканчивалась смена на заводе. В те годы в микрорайоне завелся серийный маньяк. Похищал детей возраста до двенадцати лет. Они просто исчезали — как будто растворялись. Однажды твое чадо не приходит домой из школы — и ты ждешь его всю оставшуюся жизнь. А время обгладывает его косточки в каком-нибудь забытом дачном погребе в овраге…
Поэтому бабушка строго-настрого наказывала Сереже: уроки закончились — мигом домой, одна нога там — другая здесь.
Он так и поступал: ему и самому было боязно. Благо школа всего-то в двух минутах ходьбы от дома.
Однажды после школы Сережа позвал в гости Саньку. Тот учился в параллельном классе, а жили они в одном дворе. В тот день уроки у них закончились одновременно: Санин класс учительница отпустила пораньше.
Сережа подогрел котлеты с макаронами. Ребята плотно поели, выпили чаю с сахаром — каждый всыпал себе в чашку по шесть ложек. Потом включили телевизор, стали ждать очередную серию любимого мультика.
— Слушай, Серый, — сказал Саня, пока по телику шла какая-то занудная говорильня, — а что у тебя вон за теми дверьми? Третья комната, что ль?
Саша с родителями жил в доме напротив, построенном позже и с совсем другой планировкой.
— Там чулан, — ответил Сережа.
— Ух ты! — загорелся энтузиазмом Саня. — Покежь!
— Нечего там ловить, — отмахнулся Сережа. — Мультик через пять минут, давай смотреть.
— Так то ж через пять минут! Покежь! Покежь! Ну пожа-а-а-а-а-а-а-алуйста! Ты мне друг или тряпка ссаная?
Ему-таки удалось уломать Сережу, хотя тот остерегался заглядывать в чулан. Из-за того темного пространства между бабушкиными пальто и стеной. Оно оставалось непроглядно черным даже при включенном свете. Однажды Сережа, когда был дома один, из чистого детского любопытства раздвинул висящую на вешалках одежду. Ему показалось, что из темноты донесся…
ЗВУК.
Утробный, глухой. Похожий на сочную послеобеденную отрыжку толстяка.
С тех пор Сережа верил — ЗНАЛ, — что там, за вешалками, на самом деле никакая не стена, а логово чудовища.
— Ладно, пошли, — сдался он перед Саниным напором. — Но только на минуточку.
Друг запрыгал от восторга.
Сережа включил свет, повернул дверную ручку, и белые деревянные створки отворились наружу.
— Ух ты-ы-ы-ы-ы-ы-ы! — Санины глаза от восторга полезли на лоб. — Комод!
— Только не лезь туда, там бабушкины вещи.
Но Саша не слышал. Он уже выдвинул верхний ящик, набитый швейными принадлежностями. Впрочем, они не вызвали в нем интереса, и он тут же с грохотом задвинул тяжелый ящик обратно.