Тогда Сиерра в очередной раз принялась за рассказ, стараясь не упустить ни одной детали, ведь даже незначительная мелочь в итоге могла оказаться ключом к спасению. Перси был внимательным слушателем, никогда не перебивал, не задавал вопросы — просто смотрел девушке в глаза, пытаясь понять, как ей удается влипать в такого рода неприятности. Дослушав рассказ, Перси налил себе виски и залпом осушил стакан, поморщился и запустил пальцы в волосы.
— Черт подери, Сиерра! — на выдохе произнес он.
— Я знаю.
— И что ты хочешь от меня?
— Хочу попросить тебя узнать все, что сможешь, об Арке Смерти, так как у тебя есть доступ к информации такого уровня. Наверняка в Отделе Тайн есть какие-то сведения, раз они построили министерство вокруг этой арки.
Перси задумчиво почесал подбородок.
— Боюсь, я не обладаю такими полномочиями.
— Ты можешь соврать, придумать что-то… — взмолилась Сиерра, чувствуя, как голос предательски срывается. — Ты хочешь, чтобы я тебя умоляла?
— Да причем тут это? — разозлился он и стал мерить комнату шагами. — Если я попадусь, в лучшем случае меня просто уволят.
— Я знаю, что прошу о многом, но, если бы у меня был иной выход, я бы непременно им воспользовалась, будь уверен.
И он ей верил. Перси молча выпил еще один стакан и решительно сел напротив нее.
— Расскажи мне все еще раз в мельчайших подробностях. Я сделаю все, что в моих силах.
Сиерра не думала, что разговор затянется до самого вечера, поэтому домой вернулась порядком без сил. Уже на крыльце собственного дома ее колени задрожали, и она едва не потеряла сознание, но чьи-то крепкие руки ее вовремя подхватили. Она перевела удивленный взгляд на спасителя и с облегчением узнала в нем Эвана. Он помог ей войти в дом и осторожно уложил на кровать.
— Я долго ждал тебя. Что сказал Уизли?
— Он поможет. По крайней мере, пообещал.
— Ты ему веришь? — с сомнением спросил Эван.
— У меня нет выбора.
Вдруг опомнившись, девушка села и, взмахнув палочкой, призвала себе в руку подарочную коробку, перевязанную красной атласной лентой.
— Прости, что мы не можем достойно отметить этот день. С днем рождения.
Замешкав, Эван все же аккуратно взял подарок и покачал головой.
— Я с детства ненавижу этот день, Блэк. Не забивай голову.
— Однажды я бы хотела помочь тебе поменять это мнение. — Сиерра улыбнулась и откинулась на подушки. — Я люблю дни рождения.
— Тогда тебе нужно поправиться.
Когда он собирался уходить, Сиерра осторожно взяла его за руку и попросила остаться рядом с ней. Сейчас, как никогда прежде, ей не хотелось оставаться одной, ведь каждая минута жизни была на счету. Она едва стояла на ногах, голова кружилась, и казалось, будто мир отключится в ближайшее мгновение.
— Помочь тебе принять душ? — предложил он. Сиерра покачала головой.
— Розье, оставь мне хоть каплю самоуважения.
Эван был с ней каждую ночь и старался уходить ненадолго. Каждый раз он возвращался с липким страхом, что ее уже нет в этом мире. В школе, когда все проходили боггарта, тот, увидев Эвана, долго не мог принять какую-то форму. Тогда мальчик решил, что страхов слишком много и стыдился этого, но сейчас будучи взрослым он уяснил для себя: их было мало, и все они не вызывали чувства тревоги, но сейчас Эван знал своего боггарта в лицо.
Сиерра стала все больше спать и бодрствовала лишь несколько часов в сутки, как домашняя кошка. Тогда-то Розье и заставил ее все рассказать Сириусу и друзьям. Они были вне себя от ярости, горя и негодования, но все сводилось к одному: никто ничего не мог сделать.
— Это моя вина, — сокрушался Сириус. — Не надо было звать тебя в Отдел Тайн, а я повелся на убеждения собственного эго и тщеславия, мол, как здорово будет сражаться вместе с дочерью, плечом к плечу.
— Я член Ордена, папа, — мягко ответила она. — Не ты, так Грюм бы вызвал меня. У нас не так много людей, чтобы выбирать, кто будет сражаться, а кто нет.
— Я должен был понять, что ты не в порядке. — Сириус затряс головой. — Но хотел как лучше: дать тебе личное пространство, не нарушать границы… А в итоге я узнаю, что моя дочь вот уже несколько месяцев борется то ли со смертью, то ли с тьмой.
— Это одно и тоже.
— Ты просила помощи у Розье, у предателя Перси, но не у тех, кто тебя правда любит, — с обидой произнесла Кира, до этого времени хранившая молчание.
— Эван заботится обо мне. Все это время заботился, — ощетинилась Сиерра в попытке его защитить. Кира только лишь покачала головой.
— Ты должна пожить на Гриммо, пока все не уладится, — строго произнес Сириус. — Понимаю, это не то место, где кому-либо хочется быть, но так будет лучше.
— Ладно, — согласилась Сиерра. — Но Эвану будет позволено оставаться со мной.
Розье, все это время стоявший поодаль, удивленно вскинул брови.
— Это исключено! — возразил Сириус.
Эван усмехнулся.
— Да ладно! Надо быть полным кретином, чтобы не догадаться, что штаб-квартира Ордена Феникса находится там.
— И тем не менее нет.
Розье холодно улыбнулся, и взгляд его стал острее тысячи ножей. Он подошел к Сириусу и встретился с не менее острым и пронизывающим взглядом — равным.
— Тогда я заберу Сиерру в поместье Розье, и можете хоть силой попытаться ее оттуда забрать. Я бы даже хотел на это посмотреть.
Сириус сжал руки в кулаки, явно намереваясь схватить наглого слизеринца за шкирку и выгнать прочь, но тот внезапно растерял остатки высокомерия и уже спокойно добавил:
— Я не оставлю ее. Я обещал.
Кира осторожно сжала плечо Сириуса, и тот, шумно выдохнув, отступил, но перед этим все же одарил юношу яростным взглядом.
Сиерре не нравился дом на Гриммо: холодный, мрачный и будто бы изнутри наполненный удушливой тьмой. Несмотря на всю роскошь этого места, ей отчаянно хотелось сбежать, но особняк будто бы был создан для того, чтобы в нем умереть. Она почти не просыпалась, и все чаще ее приходилось насильно будить, чтобы предложить поесть и выпить стакан воды. Однажды Сиерра проснулась и привычно увидела рядом спокойное лицо Розье. Тот ей улыбнулся и коснулся пальцами щеки.
— С Рождеством.
— О нет! — вздохнула она. — Я проспала Рождество?
— Было весьма уныло, ты ничего не потеряла.
Сиерра кивнула и повернулась на спину, сложив руки на груди. Ее озадаченный взгляд был устремлен в белый потолок, будто там находились ответы на все вопросы.
— Мне ничего не снится, — тихо произнесла она.
— Это означает, что мозг отдыхает.
— Нет, не так. — Она нахмурилась. — Я чувствую, словно реальность ускользает от меня. Мне страшно.
Эван крепко сжал ее пальцы и вынудил посмотреть на него.
— Ты же не сдаешься? А то я всем расскажу, что распределяющая шляпа все же ошиблась, и дорога тебе в Слизерин.
Сиерра ему улыбнулась и медленно провалилась в сон. Ее пальцы постепенно ослабели и разжались, выпуская руку Розье. Он осторожно поднялся с постели и подошел к окну. На улице мела метель так, что сложно было разглядеть что-либо даже на расстоянии вытянутой руки. Эван больше не мог видеть, как Сиерра умирает, это было физически больно, словно раз за разом из-под кожи выдирают кровоточащие куски, будто все изнутри выжигали раскаленным железом. Жизнь медленно ее покидала, это было очевидно для всех, а он никак не мог с этим смириться. В глазах противно защипало, и захотелось разбить все кулаки в кровь от собственного бессилия.
Из размышлений его вывел ее слабый безжизненный голос, утративший прежнюю силу и уверенность.
— Эван, мне холодно.
Он провел тыльной стороной ладони по глазам и, бесшумно шмыгнув носом, лег рядом, заключив ее в крепкие объятия.
— Это все похоже на затянувшиеся похороны, — прошептала Сиерра и попыталась усмехнуться. — Все заходят сюда со страхом в глазах, а выходят из комнаты и рыдают. Я же делаю вид, что ничего не замечаю.
Розье попытался улыбнуться, ведь ложь всегда ему хорошо удавалась, и едва коснулся кончиками пальцев ее сухих бесцветных губ.
— Не оставляй меня, Блэк. Только не снова.
Сиерра так боялась услышать истинную причину этого страха, состоящую всего из одной простой фразы, потому что, если Эван скажет ей это, значит надежды больше нет, и он прощается. А она чертовски не хотела с ним прощаться, впервые за столько времени осознав, что просто не может позволить себе его потерять. Только не снова. Сиерра пообещала себе разобраться в их отношениях и собственных чувствах, если сможет выбраться из ловушки смерти.