— Почему? — понуро спросила я. Конечно, он не хочет признаваться. У нас все-таки были вполне неплохие, дружеские отношения. Кому приятно говорить почти друзьям неприятные вещи?
— Потому что я очень не люблю признавать свою слабость. А ты делаешь меня слабым… Впрочем, и сильным тоже.
— Что это означает? — совсем потерялась я. Что-то мы совсем друг друга не понимаем. Или только я не понимаю его?
— Э, нет! Мы договорились, что ты будешь первой, — возмутился он.
— Мы не договорились, это было одностороннее требование, мною не поддержанное. Разве мы не собирались ужинать? — возможно, я решусь, и скажу ему все. В конце концов, что мне терять? Он надо мной посмеется, и потеряет часть своей привлекательности в моих глазах… Возможно, решусь, возможно, потеряет.
— Давай ужинать, если это тебе поможет.
Мы заехали в небольшой ресторанчик, сделали заказ, и я даже умудрилась что-то впихнуть в себя в попытке отсрочить неизбежное. Раз уж я приняла решение, я все сделаю, надо только собраться с силами, взять себя в руки и…
— Ну, что? Пора начинать, — сообщил Олег, покручивая в руках бокал с вином.
— Знаешь, мне тоже закажи, пожалуй, — решилась я. Вдруг, поможет?
— Давай уж сразу водки, — насмешничал он. Не стану поддаваться на провокации.
— Не настолько все плохо. Вина будет достаточно. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Я выпила весь бокал залпом и выдохнула:
— Помоги мне. Спрашивай.
— Сама попросила, так что не жалуйся. Начнем с начала. Зачем тебе привлекать мое внимание, — такое ощущение, что он сам прекрасно знает ответ, и вопрос этот задан с единственной целью: поставить меня в неловкое положение.
— Просто, потому что я — дура, — честно призналась я.
— Это не ответ.
— Это не тот ответ, который ты хотел услышать. Но ты мне задал не тот вопрос.
— Хорошо… Попробую еще раз, хотя ты играешь не честно. Зачем ты ушла, если хочешь привлечь мое внимание. Не находишь, что на расстоянии это сделать намного сложнее?
— Забудь уже об этом внимании! Я ушла, потому что ты не любишь меня! — хорошо, что мы в публичном месте. Будь мы наедине, точно разревелась бы от жалости к себе.
— А! Ну, это понятно! — обрадовался Олег. — Непонятно только, как ты это определила.
— Ты сам сказал.
— И почему я этого не помню?
— Ты сказал, что я тебя простила, и ты можешь теперь дышать спокойно, — разозлилась я. Зачем же уходить в несознанку, если сам просил об откровенности?
— Не знал, что это — одно и то же.
— Разве нет? Ты все делал для меня не потому, что я тебе нравилась, я жила с тобой не потому, что тебе было приятно мое общество, только из-за чертовых угрызений совести! Нет, было, конечно, приятно узнать, что она у тебя есть, но лучше бы… В этом случае, лучше бы ее не было!
— Остановись. Выпей водички, вина я тебе больше не дам. Постарайся немного успокоиться и послушай теперь меня. Слушай внимательно, потому что повторять я не стану, возможно, никогда. Я — не любитель слезных признаний, стояния на колене и так далее. Если захочешь — услышишь, если нет… Заставлять я тебе не стану, насилие — не лучший двигатель отношений, это я знаю на личном опыте… Я, на самом деле, был не в себе тогда в клубе, но причина не в этом. Когда ты со мной заговорила, у меня в мгновение крышу снесло. Это был полнейший отстой. Совершенно обычная девица, вызывающе одетая и вульгарно накрашенная, а меня переклинило в мгновение. Во что я никогда не верил, так это в любовь с первого взгляда, и по иронии судьбы именно это со мной и случилось. Ну, а когда ты попыталась в меня выстрелить… Ты завоевала мое сердце окончательно, как это ни смешно звучит. Я надеялся, что больше двух лет, проведенных порознь, меня охладят, только это не помогло, как я ни старался, не смог сдержаться и начал тебя искать.
Мои глаза давно уже были на пределе и не вывалились из орбит только чудом. Чего это он несет? Какая любовь с первого взгляда? Что за бред?
— Я не понимаю, — растеряно пожаловалась, не глядя в глаза собеседнику.
— О, да! Это так сложно!.. Я тебя люблю, иначе, никакие угрызения совести меня бы не заставили потратить на тебя такую кучу драгоценного времени.
— Быть такого не может! — упрямо мотнула я головой. Какое люблю? Где я, и где Олег? Бред!
— Все, как я и подозревал. Ты не слышишь. Не хочешь слышать и не слышишь. По-моему, наше дальнейшее общение совершенно бесперспективно. Пошли, подброшу тебя домой, или где ты там живешь, на прощание.
Мы встали из-за стола, больше не произнося ни слова. Я чувствовала себя, будто меня контузило: едва доносились звуки внешнего мира, что происходило вокруг, я почти не замечала, все вокруг будто отгородилось от меня прозрачной стеной. А я чудом двигалась к цели в виде машины Олега на автопилоте. Я ничего не соображала и больше никакие мысли не мучили мою несчастную голову, кроме одного вопроса: «Зачем?!». Ясно же, то, что он сказал — неправда, но зачем было говорить именно то, что я хотела услышать?! Зачем ему врать?
— Мы приехали, — холодно произнес мужчина, и только тогда я заметила, что движение остановилось, и мы уже у дома Мити. — Счастливо оставаться!
— Я не хочу уходить, — это — не я, это само вышло.
— А чего же ты хочешь?! — мне удалось вывести из себя Олега, впрочем, мне всегда это удавалось с легкостью.
— Хочу, чтобы это было правдой, — невнятно пролепетала и тут же возненавидела себя за эти сопли.
— Почему ты решила, что я вру?! — уже орал Олег. Тут он столкнулся со мной взглядами и в одно мгновение успокоился. — Мне поклясться? Я, конечно, иногда веду себя, как сволочь, да что там, я и есть настоящая сволочь, но, наверное, с тобой я вел себя особенно неправильно, если ты не можешь допустить, что то, что я сказал — правда.
Он опустил голову на руки, лежащие на руле, и мне показалось, что ему сейчас очень плохо. Захотелось поддержать его, помочь. Какая разница, твою мать?! Что я тут выделываюсь, правда — неправда, несколько часов назад я готова была почти на все, чтобы только быть с ним! И что изменилось? Я неуверенно коснулась его плеча и сказала вслух фразу, которая не покидала моей головы все то время, что я провела, стараясь держаться от него как можно дальше:
— Я тебя люблю, — почти прошептала я, чувствуя себя так, будто разгрузила вагон с углем. Такая усталость навалилась, что словами не передать.
Олег поднял голову, некоторое время любовался на то, как я с обреченным видом кусаю губы, вдруг улыбнулся, притянул к себе поближе мою глупую голову, поцеловал в макушку и сказал:
— Ну, и поехали домой. Все не так сложно, как тебе кажется. На самом деле наша жизнь — штука довольно простая, если мы сами не задаемся целью ее усложнить. А в этом ты настоящая мастерица.
Жизнь с Олегом — штука вовсе не простая, что бы он ни говорил, этим она мне и нравится. Я поняла, что не люблю слишком простые вещи. И не боюсь сложностей. И да, я люблю все усложнять. Он с этим мирится, а куда ему деваться? Кто еще сможет терпеть его закидоны? А я мирюсь с его закидонами. Кто же еще сможет терпеть мои истерики?
А две бумажки по сто долларов я продолжаю хранить к неудовольствию любимого мужчины. Должно же что-то напоминать, что когда все плохо, мы не должны забывать, что это не может длиться вечно, а когда все слишком хорошо, надо иногда вспоминать, что и так не бывает всегда. Как бы мы ни хотели этого.
Впрочем, в последнее время меня все чаще посещает мысль, что все плохое в моей жизни уже случилось, и будущее столь же прекрасно и удивительно, как и настоящее. И, да, это — правда: я стал чрезмерно сентиментальна. Но меня это совершенно не пугает.