На десятом гудке вклинился автоматический голос — мол, если я суну в щель еще семьдесят пять центов, то смогу оставить сообщение. Я повесил трубку.
Стоял на парковке, осматривался, пока не приметил двух сорванцов — пареньков лет по семнадцать-восемнадцать. Они были босы, без рубашек, в широких пляжных шортах и сновали вокруг ржавенького «вольво» с закрепленными на крыше досками для серфинга, проверяя, надежно ли держатся ремешки. Сразу видно, пацаны из Орландо держат путь к заливу, вкусить морской пены и брызг. Я подошел к ним и предложил срубить сотню зеленых, подсластив сделку пакетом «Читос» и большой порцией кока-колы. Мы ударили по рукам и через пару минут тронулись в путь.
Сколько времени прошло, а Менорка-Бич так и не переменился. Во Флориде города разрастаются на глазах. С материком здешние места соединяются двумя мостами. Оба названы в честь каких-то давно канувших в небытие политиков, в простонародье же их кличут Низким и Высоким. Последний был выстроен сравнительно недавно, несколько лет назад, и я его одно время ненавидел. Впрочем, постепенно глаз попривык — мост-то был недурен, и теперь мы избрали этот путь.
В свое время я успел наездиться по Высокому, и до сих пор каждый раз неизменно поражался раскинувшемуся внизу виду. К северу бухта Коронадо пенным фартуком впадает в океан, и барашки прибоя бьются о выстроенную из гранита дамбу — тщетная потуга упредить нашествие Атлантики на здешние песчаные берега. К югу протекает Индиан-Ривер, окаймленная мангровыми лесами. Бежит-плещется водица, вливаясь в широкое материковое море под названием Лагуна Морского окуня — Редфиш. Где-то посередине вклинился уголок цивилизации, в мало-мальски удачной попытке загадить здешний пейзаж, ничтожной в сравнении с тем, что люди сотворили с Дейтоной, Коко и множеством других некогда живописных мест. Конечно, и здесь не обошлось без излишеств — как-никак Флорида. Вдоль пляжа змеится нагромождение кооперативных домов, слишком высоких по меркам побережья. На плодородной почве, вполне пригодной для выращивания капустных пальм, расплодились рынки и рыночки. Толстосумы с весьма скудными представлениями о красоте понаставили в дюнах огромные особняки. А что, если, не приведи Господи, смерч пройдется?..
Мы съехали с моста и еще несколько миль мчались на юг почти до упора, туда, где кончается трасса и начинается национальный природный заповедник Коронадо. Остров в этой части сужен до невозможности — порой достигает нескольких сотен ярдов в ширину. Посмотришь налево — необъятная ширь океана, направо — лагуна Редфиш, а прямо по курсу на много-много миль тянется тоненькая полоска земли, разделяющая водное пространство пополам: на востоке — пляж, в центре — дюны, низким пологим берегом сбегающие к морю на западе.
«Холодная война» все-таки кое в чем сослужила хорошую службу. В те времена, когда каждый рвался первым освоить космическое пространство, НАСА захапало себе здоровенный шматок восточного берега Флориды, дабы прозорливые русские ненароком не углядели, что там творится на мысе Канаверал. Потом, когда напряжение стало ослабевать, НАСА передало почти всю буферную зону на попечение Службы охраны национальных парков, а к Флориде вернулись примерно двадцать миль нетронутой, почти девственной, земли вдоль берега океана.
Мы миновали домик, где размещались приставленные к этой территории рейнджеры, и лодочную станцию с просторной парковкой. Здесь было пусто — парочка джипов да трейлеров, и все. Время не рыбацкое — жарища стоит. Мы съехали с трассы на проселочную дорогу — грязь да ракушки — и пронеслись мимо знака с надписью: «Въезд только для арендаторов».
Я обратился к парнишке за рулем:
— Сворачивай сюда.
Дорога змеилась среди пальм и зарослей дикого винограда. Она уходила в глубь лагуны, кружила вокруг да около и наконец выходила на расчищенный под пашню участок земли вдоль берега. Ярдов на пятьдесят от берега в воду отходил длинный деревянный мол. За ним, крыльцом к воде, стоял первый из нескольких домов, окаймлявших лагуну, — больших низкорослых «изб» с длинными верандами и широкими, опускающимися к самой земле крышами, обитыми давно проржавевшей жестью. Приличных домов здесь не осталось: все они были довольно старыми и заброшенными, поскольку, совершенно очевидно, давным-давно пустовали. Древние кедры с изъеденными трухлявыми стволами, раскинув узловатые ветви, стояли вдоль деревенской дороги. То тут, то там виднелись остовы сгнивших лодок и каркасы проржавевших пикапов, на которых некогда возили бочки с вином. Чернел гнилыми остями завалившийся штакетник.