Педерсон проговорил:
— А вообще-то у вас есть документы?
— Как же не быть?
Инспектор, не нашедшись с ответом, снова стал всматриваться в мое лицо, а затем проговорил:
— Что ж, не будем тянуть, господин Частин. Найден труп…
Он замялся, и вот тут я ощутил себя крохотной точкой на потолке. Все происходило будто не со мной, я видел окружающее как бы со стороны: комната пришла в движение, в глазах поплыли круги. Я сидел в своем теле маленький, сжавшийся до чудовищной степени, словно атом. Боже, только не это, только не Барбара…
А инспектор тем временем продолжал:
— …труп мужчины.
— Мужчины?
— Да. Есть все основания полагать, что это некий Брюс Геннон. Вы его знаете?
— Наслышан. А что с Барбарой?
Педерсон покрутил усы и в упор взглянул на меня. Я смотрел на него и ждал ответа.
— Насколько «наслышаны», господин Частин?
— Он был приятелем одной… моей приятельницы.
— А именно… — Педерсон взглянул в блокнот. — Барбары Пикеринг.
— Да. Где она?
— Но лично с покойным вы не были знакомы?
— Не был.
— Вам известно местонахождение Барбары Пикеринг?
— Я же сам только что…
— Почему?
— Что «почему»?
— Почему вы не знаете, где она находится?
— Потому что… — Я не договорил. — Где вы обнаружили труп?
Педерсон встал. Сложил руки за спиной, направился куда-то. У шкафов замер и, обернувшись ко мне, сказал:
— Пока что я не готов обсуждать с вами следственные подробности. И, между прочим, вопросы здесь задаю я.
И тут же:
— В каких отношениях вы находились с Барбарой Пикеринг?
— Находился?
— О, прошу прощения. Находитесь.
— В приятельских. Она моя подруга, очень близкая.
— Исключительно близкая?
— Это как?
— Вы общались наедине? Вдвоем?
— Да… Ну то есть я…
— Насколько я в курсе, вас освободили из федерального тюремного лагеря в Бейпойнте… э-э… — он заглянул в блокнот, — позавчера, верно?
Я кивнул.
— И когда вы в последний раз видели мисс Пикеринг?
— Вчера вечером, как только прибыл на остров. Она была на пляже.
— У вас состоялся разговор?
— Нет.
— Но вы ее видели?
— Да, я смотрел на нее в бинокль.
— Вот как? В бинокль?
— Да. Она работала на берегу. У них там фотосессия…
— Если не ошибаюсь, ваша знакомая — редактор журнала?
— Не совсем. Она владелица нескольких изданий.
— Значит, она наняла Брюса Геннона как специалиста?
— Видите ли, он фотограф. Был фотографом. Жил в Лондоне, работал по контракту. Когда-то они с Барбарой… — Я умолк.
А Педерсон сказал:
— Ну что же вы остановились?
— Они были помолвлены.
Инспектор вернулся к столу и что-то черкнул в блокноте.
— И вы следили за ними в бинокль, надо понимать?
— Догадываюсь, к чему вы клоните. Я ни за кем не следил.
— Н-да?
— Да. Просто смотрел, чтобы выяснить, где они находятся. А потом пошел на пляж их искать.
— Вы пошли искать мисс Пикеринг с Брюсом Генноном?
— Нет, только Барбару, мисс Пикеринг. Послушайте…
— Да, мистер Частин?
— Вы предполагаете, что я имею какое-то отношение к убийству Брюса Геннона?
— А об убийстве никто ничего не говорил.
— Но вы же сказали, что нашли труп.
— Сказал.
Я поднялся со стула. Полицейский, тот, что помладше, шагнул ко мне.
— В конце-то концов, я хочу знать, где Барбара.
Педерсон прошелся по комнате и встал подле меня. Я был выше на пару дюймов, однако это, похоже, его нисколько не смущало. Он тихо сказал:
— Меня этот вопрос тоже немало занимает.
Потом инспектор взял блокнот, сунул его под мышку и обратился к подчиненному:
— Бриндли, останешься с мистером Частином.
И направился к двери.
— Минуточку, — сказал я. Педерсон замер и обернулся. — Я задержан?
— Нет. Просто попрошу вас побыть здесь и дождаться меня.
Он вышел, сел в белый универсал и укатил прочь.
Глава 25
Я взглянул на настенные часы и заметил время. Линфильд Педерсон ушел в одиннадцать двадцать. Через полчаса в церквях закончилась служба и по улице повалила паства. У окошка остановились двое сорванцов. Увидев меня, они прыснули со смеху, стали показывать пальцами. Тут набежала ребятня, и все смотрели и ржали, пока Бриндли не встал и не задернул шторы. А я все сидел. Слушал треск эфира, перемежаемый единичными репликами, потом снова принялся рассматривать развешанные на стене фотографии.