В тот первый год было нелегко собирать информацию от федеральной команды, но я держал ухо востро и делал все, что в моих силах, чтобы оставаться в курсе событий.
— ФБР приедет сюда? — спросила Лайла.
— Возможно.
Был шанс, что агент, которому поручили расследовать дело Кормака, наткнется на ориентировку. Что они тоже соберут все воедино. Но я рассчитывал, что вялотекущие федеральные процессы задержат их вмешательство. Возможно, это вообще останется незамеченным.
Печальная правда заключалась в том, что без внимания прессы или давления со стороны членов семьи дела часто забывались, особенно те, которые были открыты в течение длительного времени. И когда дело доходило до Кормака, единственным человеком, который, казалось, действительно заботился о справедливости для девочек, был я.
— После того, как ФБР в основном сдалось, я начал собственное расследование.
Не совсем законно, учитывая, что я использовал полицейские базы данных для сбора информации, но меня не поймали. Пока что.
— Я следил за преступлениями и преступниками, которые соответствовали описанию Кормака, — сказал я Лайле. — В большинстве случаев это наводило меня на ложные следы. Пару лет назад мужчина, соответствующий его описанию, ограбил заправочную станцию в Орегоне. Полтора года назад в Вайоминге угнал грузовик парень с рыжими волосами и похожим телосложением. Я поехал в Орегон. В Вайоминг. Поговорил с местными властями. Человеком в Вайоминге был кто-то другой. Но я совершенно уверен, что Кормак был в Орегоне. В обоих случаях к тому времени, когда я убедил местных копов ввести меня в курс дела, никаких шансов найти Кормака уже не было.
— Поэтому, на этот раз ты решил обратиться прямо к источнику.
Я кивнул.
— Да.
— Как ты узнала, что это я?
— Я не знал, — сказал я ей. — Это была догадка.
— Хорошая догадка.
Я продолжал вести машину, ожидая, что она прикажет мне возвращаться в Куинси. Ожидая, что она позвонит своей невестке и разнесет мой план в пух и прах.
— Видишь ту развязку впереди?
— Да.
Вот где она мне и скажет развернуть эту машину.
— Именно там я припарковалась. Дальше мы пойдем пешком.
Слава, блять, богу. Я притормозил, въезжая на поворот. Когда мы припарковались, повернулся к Лайле, собираясь дать ей последний шанс отказаться. Но она уже двигалась, открыв дверь, чтобы выйти наружу.
Под моим пальто в наплечной кобуре лежал мой пистолет. Я взял с заднего сиденья свой рюкзак, положил туда ключи, затем присоединился к Лайле снаружи.
Она стояла рядом с пикапом, устремив взгляд на лес впереди.
— Моя семья очень преданная.
— Они не знают, что ты сегодня здесь, со мной.
— Нет, — она покачала головой.
— Почему ты решила поехать?
Когда вчера она вышла из-за столика в кафе, я ожидал, что это будет последнее, что я от нее услышу. Но она была здесь, расправив плечи и сжав руки в кулаки.
Та храбрость, которую я видел в ней прошлой ночью, сияла так же ярко, как рассвет.
— Уинн — хороший полицейский, — она посмотрела на меня, ожидая, пока наши взгляды не встретились. — Я здесь не потому, что не верю в неё. Но у нее и так достаточно поводов для беспокойства.
— Они оберегают тебя. А ты оберегаешь их.
Она коротко кивнула мне.
— Я хочу, чтобы он гнил в тюрьме до конца своей жизни.
— Ты ожидаешь, что я буду спорить?
— Я ожидаю, что ты сделаешь то, ради чего приехал сюда. Найди его.
Свирепость в ее голосе, твердость. Не было и следа от ранней хрипотцы.
— Тогда пошли.
Она перевела дух, затем направилась в лес по неровной тропинке, которой почти никто не пользовался. Скорее всего, этой тропой пользовались только местные жители. Рыбаки. Охотники.
Мы шли в тишине, и единственный звук доносился из самого леса. Щебетание птиц. Листья и ветки шелестели на ветру. Под ботинком Лайлы хрустнула ветка, пока она шла. Мои ботинки глухо шлепали по прохладной, влажной земле.
Вдалеке журчание реки становилось громче. Шум прибоя и плеск воды по камням вскоре заглушили все остальные звуки.
Лайла свернула с тропинки, чтобы обогнуть деревья. Когда мы вышли из леса на берег реки, она остановилась.
Ее рука поднялась к горлу, она сглотнула.
— Ты в порядке?
Лайла резко повернула голову ко мне. Она моргнула, как будто забыла, что я стою рядом с ней.
Проклятье, какие же красивые у нее были глаза. Синие. Сломленные.
Этот поход был не просто для того, чтобы избавить ее невестку от душевной боли, не так ли? Речь шла о том, чтобы Лайла столкнулась с этим местом на своих собственных условиях.