Каково это — забыть? Это звучало как рай.
Лайла была не единственной, кого преследовали кошмары.
Я должен был закрыть дверь. Должен был отправить её домой.
Но вместо этого я сделал шаг вперёд.
И поцеловал её.
7. ЛАЙЛА
Боже милостивый, этот мужчина умел целоваться.
Всё моё тело охватило пламя, когда язык Вэнса скользнул по моему. Искры рассыпались по моей коже, и огонь облизнул мои вены.
Все за пределами этой комнаты исчезло. Мысли, от которых я не могла избавиться, тревоги, страхи — исчезли. Пуф. Их нет. Все, что существовало, — это Вэнс и этот поцелуй.
Этот эротичный, всепоглощающий поцелуй.
Когда мне было пятнадцать, я поцеловала Джейсона Палмера. Он был моим первым. Это было неловко и волнующе. Неуклюже и быстро. Но когда я поделилась подробностями с Талией, то сказала ей, что когда Джейсон поцеловал меня, это было всё равно, что быть окутанной радугой. В пятнадцать лет я любила радугу.
За все прошедшие годы найти мужчину, который подарил бы мне эти радуги, было невозможно, независимо от того, насколько сильно мне нравился парень.
Но, несмотря ни на что, я продолжала гоняться за радугами.
Годы были потрачены впустую. Именно это было то, за чем я должна была гоняться. Искры. Жар. Грех и секс. Это было в тысячу раз лучше любой радуги.
Вэнс обнял меня, затаскивая в свой номер, дверь со щелчком закрылась за мной. Его язык переплелся с моим, его рот приоткрылся, чтобы ощутить меня ещё глубже.
Я растаяла в его объятиях, мои руки скользнули вверх по его крепкой груди. Жёсткие волоски на коже над его сердцем грубо ощущались под моими ладонями. Он был таким сильным. Твёрдым. Мужественным. И твою мать, мне нравилось, что он такой высокий.
Даже стоя на носочках, я всё равно не могла дотянуться до его губ. Это заставляло его наклоняться, и его высокая фигура обволакивала меня со всех сторон.
Щетина Вэнса царапала гладкую кожу вокруг моих губ. Запах его кожи, пряный и чистый от мыла, наполнял мой нос. Он был воплощением грубой силы и натренированных мускулов. Его руки, обхватившие мою спину, были словно цепи, удерживающие меня на месте.
Из моего горла вырвался стон, в то время как Вэнс поглощал меня, исследуя каждый уголок моего рта. Низкий стон вырвался глубоко из его груди, звук полного удовлетворения. Ненасытной потребности.
Между нами, его эрекция прижималась к моему бедру, твердая и длинная.
Желание скапливалось внизу живота, моя киска сжималась.
Он оторвался от моего рта, проводя влажными губами по линии моей челюсти к уху.
— Блять, Лайла.
— Да, — прошептала я. Пожалуйста.
Мои руки погрузились в его волосы, сжимая влажные пряди. Они были такими густыми и мягкими, как я и представляла. Длина позволила мне крепко прижать его к себя, когда он прикусил мочку моего уха.
Я двигала бедрами напротив его эрекции.
Вэнс зашипел и отпустил меня, его руки опустились по бокам. С трудом сглотнув, он сделал шаг в сторону. Затем ещё один. Его руки сжались в кулаки, как будто он сдерживал себя.
Пространство между нами было как открытое окно. Холодный воздух ворвался внутрь, унося с собой искры. И, как наводнение, все тревоги, каждый страх нахлынули обратно.
Я так устала от своих собственных проклятых мыслей. Хотелось вернуть искры. Хотелось просто чувствовать.
Впервые после Кормака я жаждала прикосновений другого человека. Прикосновений Вэнса. Это казалось чудом. Поэтому я потянулась к шарфу на шее и стянула его, позволив ему упасть на пол.
Глаза Вэнса не отрывались от моих. Мука, сдержанность горели в этих светлых радужках.
Гребаная сдержанность.
Я сорвала с себя куртку одни резким движением и бросила её на пол. Затем потянулась за подолом футболки, стягивая ее через голову. Следующим был мой кружевной бюстгальтер цвета слоновой кости. Он присоединился к другим вещам на полу.
Вэнс хотел меня. Выпуклость на его полотенце была достаточным доказательством. Но он стоял неподвижно, как статуя, отказываясь пересекать невидимую черту между нами.
Никогда в жизни я не была такой дерзкой и смелой. Сомнение постепенно закралось под кожу, а моя уверенность угасала с каждой секундой, пока он всё ещё не двигался. Он вообще дышал?
Моё сердце бешено колотилось, пока мы смотрели друг на друга. Его кадык дёрнулся, но в остальном он был похож на гранитную статую.