Я всегда думал, что мой капитан — лучший в умении поставить человека на место. Но, чёрт побери, Уинн могла бы дать ему урок.
Она отчитала меня за то, что я не связался с ней насчёт Кормака. За то, что не передал информацию о преступнике. За то, что мог испортить место преступления. Она поставила меня на место и не подбирала слова.
Парадоксально, но самое ужасное было в том, что она мне понравилась. Вопреки всему, она мне понравилась. Этот разнос был сделан с уважением и достоинством.
Я восхищался ею. Уверен, копы, сидящие за столами в коридоре за её кабинетом, тоже восхищались. Иначе они были бы дураками.
— Мне стоит позвонить твоему капитану, — сказала Уинн. — А потом сказать тебе, чтобы ты убирался из моего города.
— Определенно стоит, — согласился я. Но сделает ли она это?
— Моя юрисдикция — Куинси, — добавила она. — Шериф управляет округом и спасательными операциями.
Это значило, что за пределами города её руки связаны.
А мои — нет.
Уинн пожала плечами и усмехнулась.
— Но я не могу препятствовать людям ходить в походы.
И поскольку я был её единственным ресурсом для поиска человека, который причинил Лайле вред, она не собиралась вставать у меня на пути.
— А что насчёт ФБР? — спросил я.
Её брови сошлись на переносице, и она несколько секунд обдумывала мой вопрос.
— Я передам ориентировку местному агенту. Если они решат расследовать дело, я не стану мешать.
Хуёво.
Было бы слишком хорошо, если бы меня просто оставили в покое. Но Уинн не могла читать мне лекцию о соблюдении правил и в то же время сама их нарушать.
— Хорошо, — кивнул я, открыл дверь и вышел из её кабинета.
Я чувствовал на себе взгляды, когда шёл к выходу, но не оборачивался, пока не оказался на улице.
Холодный октябрьский воздух ударил в лицо, и я вдруг понял, что был без машины.
— Твою мать.
Зима приближалась, а дни становились всё короче. Было всего шесть вечера, но солнце уже скрылось за горами, и над Куинси опустилась тьма. Хотя весь день я провёл в горах, я снова двинулся пешком, направляясь в центр города к отелю. Но вместо того чтобы зайти внутрь, я вытащил ключи из кармана пальто и пошёл к своему пикапу.
Окна в доме Лайлы светились тёплым золотым светом. Я припарковался на её подъездной дорожке, но не мог заставить себя заглушить двигатель.
Может, я должен был злиться на неё за то, что она пошла к Уинн. Может, должен был почувствовать себя преданным.
Но это была моя вина.
У меня было слишком много грёбанных секретов.
Как долго я держал их в себе? Даже Тифф не знала всей правды. Мы начали встречаться после того, как Кормак исчез, и хотя она слышала отдельные фрагменты истории, я никогда не рассказывал ей всего.
Если бы я вышел из этой машины, если бы постучал в дверь Лайлы, она бы поняла, почему Кормак был так важен для меня.
Была ли она к этому готова? А я?
Прошло четыре года, и, блять, я устал нести это бремя в одиночку. Устал терпеть неудачи. Устал от бессонных ночей.
Лучший сон, который у меня был за последние годы, был на прошлой неделе. Мы с Лайлой часами занимались сексом, но когда выматывали друг друга до предела, я засыпал, не просыпаясь до её будильника в четыре утра.
Уинн сказала мне тащить свою задницу сюда, но настоящая причина, по которой я смотрел на этот дом, заключалась в том, что я не был готов потерять Лайлу.
Это случится очень скоро. Это случится, когда я вернусь домой.
Или сегодня вечером, когда она захлопнет дверь у меня перед носом.
Я заглушил двигатель и вышел из машины, засунув руки в карманы, пока поднимался по ступенькам на крыльцо. Затем нажал на дверной звонок и задержал дыхание.
Внутри послышались шаги. Лицо Лайлы появилось в стеклянной вставке двери — она поднялась на носочки, чтобы увидеть, кто стоит снаружи. Как только она меня узнала, её прекрасное лицо окаменело.
Это выражение выглядело чужеродно на её милых чертах. Неестественно. И, чёрт возьми, я был тем ублюдком, который стёр с её лица улыбку.
Я был таким же плохим, как Кормак.
Лайла колебалась, стоя по ту сторону двери, и не двигаясь.
Мне казалось, что прошла целая вечность, пока я стоял там, мои выдохи белели в холодном ночном воздухе. Наконец она повернула замок.
Слава, блять, Богу. Воздух вырвался из моих лёгких, когда она появилась в проёме. Ее ноги были босыми, пальцы на ногах должно быть мёрзли. Но я не попросился войти.