Сколько ещё дней, сколько ночей у нас оставалось?
За два дня всё изменилось. Мы начали это, что бы это ни было, медленно, без спешки. Как мой отец ехал по пастбищам ранчо, достаточно медленно, чтобы почувствовать каждый камень на дороге.
Но теперь педаль газа была вжата в пол, и мы мчались на скорости сто шестьдесят километров в час прямо в кирпичную стену.
Конец был близок.
Каждый день приближал Вэнса к отъезду из Куинси.
Когда?
Я хотела, чтобы он нашёл Кормака. Больше всего хотела, чтобы Вэнс получил ответы. Чтобы нашёл покой. Чтобы избавился от своих демонов.
Но при этом...
Я не хотела, чтобы он нашёл Кормака.
Как же это было глупо. Этот ублюдок был преступником. Он разрушил мою жизнь и заслуживал провести остаток своих дней гниющим в тюрьме — не только за то, что сделал со мной, но и за то, что сделал со своей семьёй.
Вэнс должен был найти Кормака.
Но когда этот хаос закончится, Вэнс уедет обратно в Айдахо. А что буду делать я?
Может быть, я вернусь к нормальной жизни.
Но нормальность звучала… ужасно.
Я налила Вэнсу чашку горячего кофе, положила её и сэндвич с индейкой на поднос и отнесла к его столику.
— Вот, держи.
— Спасибо.
Его улыбка была усталой.
Больше всего я хотела бы сесть к нему на колени, обнять его широкие плечи и уткнуться носом в изгиб шеи.
Но придётся подождать до вечера, когда мы будем за закрытыми дверями моего дома.
В кафе было немного посетителей, но за пять столов от нас сидела Эмили Нельсен.
Она была журналисткой Газеты Куинси, принадлежащей её родителям. Мы с ней вместе заканчивали школу, и, кроме нескольких мелких ссор, в целом ладили.
Раньше она заглядывала, чтобы подлизаться ко мне из-за своей симпатии к Гриффину. Но после того, как он женился на Уинн, эта привычка исчезла. Теперь она приходила в кафе ради сплетен. «Кофе у Иденов» было её излюбленным местом для поиска тем.
Эмили сидела с белыми наушниками в ушах, работая за ноутбуком. Может, она слушала музыку или подкаст. А может, просто делала вид, чтобы у неё была возможность подслушивать.
Я осталась стоять. Если Эмили наблюдала, то с моей стороны я просто любезничала с посетителем кафе.
— Как прошел сегодняшний день? — тихо спросила я.
— Никак, — он нахмурился, а затем откусил от своего сэндвича, его сильная челюсть двигалась, пока он жевал. Когда проглотил, его плечи опустились как будто его тело, наконец, расслабилось теперь, когда оно получило то, что ему было необходимо.
— Думаешь, он увидел наши следы?
— Возможно, — пробормотал он.
Мы постарались скрыть их, расчесав грязь ветками. Вэнс надеялся, что осенний дождь, который шел каждую ночь, смоет наши следы. Но гарантии не было.
— А может, это и не он, — вздохнул Вэнс.
— Это он.
Это должен был быть он.
— Я установил пару камер. Одна направлена прямо на ручей.
— Умно.
— Посмотрим, — ответил он ровным голосом.
Два дня назад он был полон надежд после обнаружения ловушки. Но американские горки по имени Кормак Галлагер сейчас спустились вниз, унося с собой настроение Вэнса.
— Вкусный сэндвич, — сменил он тему, как обычно, когда разговор становился слишком тяжёлым.
— Спасибо.
Он подмигнул, изображая слабую улыбку.
— Как твой день?
— Если не считать разбитой кружки в мусорке, то нормально.
— Ты в порядке?
— А ты?
— Я спросил первым, Блу.
— Я в порядке, — кивнула я. И на этот раз это была правда. Я больше волновалась за него, чем за себя. Может быть, мне всё это время нужно было просто выговориться. Вэнс дал мне такую возможность у водопада.
Никто не знал, что я чувствовала. Ни родители, ни братья, ни сёстры.
Но в Вэнсе было что-то такое, что заставило меня всё рассказать. Может, потому что казалось, что он поймёт.
— Ты будешь продолжать искать? — спросила я. — Или просто положишься на камеры?
— Буду искать, — ответил он. Его куртка висела на спинке стула. Он достал из внутреннего кармана ту самую карту, что показывал мне в горах. Теперь она была сложена так, чтобы оставалась видна только область вокруг того ручья. — Пока не выпадет снег.
Что? Моё сердце упало. Пока не выпадет снег? И всё?
Снег мог пойти в любой день. Я быстро перевела взгляд на окно и на небо над Мэйн-стрит. Сумерки сгущались, дни становились всё короче.