Боже, как я скучал по своему другу. Как ненавидел себя за эту тоску. Его отсутствие оставило во мне рваную дыру.
Что будет, когда я покину Куинси? Какую часть себя я оставлю здесь с Лайлой?
Я вздохнул и склонил голову.
Прошедшая неделя была одновременно невероятной и мучительной. В ночной тишине мы держались друг за друга, дорожа каждой минутой. Каждым касанием. Если мы были вдвоём, я был внутри неё.
Лайла Иден.
Моя Блу.
Неожиданность всей моей жизни.
Я коротко рассмеялся. Этот сукин сын, Кормак. Если бы не он, я бы никогда её не встретил. Я ненавидел его за то, что он с ней сделал. За следы, которые он оставил — и на теле, и в душе. Но, чёрт возьми, я был рад, что нашёл её.
Пусть всего лишь на месяц.
— Иди нахуй, Кормак, — прошептал я.
Он победил.
Но, может быть, победил и я.
Пора взглянуть на багаж, который я тащу за собой. Возможно, пришло время что-то изменить.
Я сидел, уставившись вдаль, пока моя задница не промокла насквозь и не начала неметь. Только когда солнце начало садиться, я встал, переставляя ноги, и спустился с горы к своему грузовику.
Как только оказался за рулём и закрыл дверь, тишина обрушилась на меня, будто крышка гроба.
Всё. Конец.
Следующий раз, когда появится зацепка или наводка на Кормака, я не побегу за ней.
Поэтому я завел машину и нажал на педаль газа, не отрывая взгляда от дороги, за стеклом которой проносились горы и деревья.
С каждым километром давление в груди ослабевало, но лишь когда я въехал в Куинси, мои плечи расслабились. И только припарковавшись у «Кофе у Иденов», я смог вдохнуть по-настоящему глубоко.
Лайла была внутри. Она стояла спиной к окну, прислонившись бедром к стойке. Её волосы были собраны в хвост, шёлковистые пряди спускались по спине.
Блять, как мне будет не хватать этих волос, рассыпавшихся по моей груди, когда мы спали.
Она разговаривала с Кристал, которая возилась с кофемашиной. Лайла оттолкнулась от стойки, улыбаясь, и скрылась в кухне.
Я выбрался из машины и зашёл внутрь, не останавливаясь у стойки.
— Э-э...
Кристал посмотрела на меня круглыми глазами, но я проигнорировал её и направился прямо на кухню.
Когда вошёл, Лайла подняла голову от большого стального стола в центре комнаты. Ее лицо сияло, как суперлуние на фоне чернильного ночного неба.
— Привет.
Да, я тоже победил.
Я пересёк кухню, взял её лицо в свои руки.
— Всё в порядке?...
Я накрыл её губы поцелуем.
Ей понадобилась секунда, чтобы расслабиться, но потом её руки схватили лацканы моего пальто, и она встала на цыпочки.
Я провёл языком по краю её губ, требуя доступа, и, когда она открылась для меня, я жадно вкусил каждую сладкую часть её рта.
Она тихо застонала, прижимаясь ко мне сильнее. Её руки скользнули вниз, обвели грудь, прошлись вдоль рёбер и замерли на моей спине, затем опустились к поясу брюк. Она сунула ладони в задние карманы и сжала мою задницу так крепко, что я отрывисто вдохнул, продолжая целовать уголок её губ.
Мы целовались так, словно были в ее спальне, а не на кухне. Мы целовались так, словно завтрашнего дня не было, посасывая и облизывая, пока наши губы не распухли и не стали влажными. Пока она не перестала дышать, а я не стал твердым, как камень, изнывая от желания почувствовать ее пульсацию вокруг моего члена.
Я оторвался от нее, тяжело дыша, и утонул в ее сапфировых глазах.
— Привет, Блу.
Моя Блу. Ещё ненадолго.
— Привет, — прошептала она.
Я прижался своим лбом к её.
— Трудно будет уйти от тебя.
Её глаза закрылись, и она тихо вздохнула.
— Трудно будет смотреть, как ты уходишь.
Но она это сделает. Позволит мне уйти.
Не попросит меня остаться.
Она ещё многого не знала. И я не знал, как всё объяснить.
И все же, каким-то образом, она понимала, что я не могу остаться в Куинси.
Что в ней было самое лучшее? Она не стала бы спрашивать, чтобы не заставлять меня отказывать ей.
Блять, как я любил это в ней.
Эмоции этого дня, этой поездки вихрем крутились внутри меня. Но я заглушил их, снова поцеловав Лайлу. Как только мои губы касались её, мир замирал. Единственное, что оставалось, — это желание.
— Ой, э-э... извините.
Голос Кристал заставил Лайлу резко отстраниться.
Нас поймали.
Она тихо рассмеялась.
Этот звук был таким чистым, таким невинным, таким счастливым, что я закрыл глаза, словно хотел сохранить его для мрачных дней.