***
Поначалу Арти чувствовал себя чужим в третьем отряде: молодые ученики и волшебники мало интересовались магией. Да и судьба Мистрадина их, кажется, особо не беспокоила.
Целыми днями дозорные третьего отряда беззаботной и шумной толпой бродили по мрачному осеннему лесу, жгли костры, чтобы согреться и отдохнуть, болтали и веселились; в быстрых горных реках ловили плетеными корзинами рыбу, а иногда, когда делать было совсем нечего, пели песни и пьянствовали. С ними не было скучно, но Арти хотел другого.
Под разными предлогами он отставал от отряда, садился где-нибудь под деревом, открывал подаренную Вельбером книгу и надолго погружался в чтение, или же просто тренировался, заставляя трухлявые пни покрываться ветками и листьями, а заросшие мхом поляны — цвести огненными цветами…
На одной из таких полян Арти познакомился с двумя вчерашними учениками.
В тот день холода стали крепче: трава поникла, но не увяла. Среди её бледных, кустиков, покрытых мелкими искорками изморози, Артлин заметил торчащую веточку с одиноким дубовым листом. Крохотное деревце едва доставало ему до колена, и волшебник, проходя мимо с книгой в руках, остановился и присел возле него, разглядывая тонкий, с мизинец, ствол. Сняв с плеча посох, он пробормотал заклинание, и побег, мелко вздрагивающий от дуновений ветра, чуть заметно вырос и потянулся вверх.
Приложив пальцы к коре молодого дерева, Арти шептал заклятие за заклятием. От ствола отделились и поползли маленькие, зеленоватые веточки, крепнущие на глазах, а на одной из них вскоре появились почки, но мелкие и чахлые. Волшебник сощурился и осторожно потрогал землю. Она была холодной и твёрдой.
“Может, защитить корни?” — подумал Артлин и попытался наколдовать немного травы у самого подножья дуба. Ничего не вышло: побеги ползли из земли, но они были безжизненными и тонкими, распластывались и липли к почве, как мокрые волосы.
— Он не вырастет, — раздался голос за спиной.
Артлин обернулся. Позади него стоял молодой парень. Полный, носатый, с кудрявыми каштановыми волосами, волнами обрамлявшими круглое лицо с золотисто-карими глазами. В нескольких шагах от него стояла девушка — полная его противоположность: её волосы, прямые и длинные, волнами растекались по чародейскому плащу, у неё было заострённое лицо со светлыми глазами и маленьким подбородком. Она не сказала ничего, но бросила на Артлина долгий и внимательный взгляд, словно ожидая, что он ответит.
— А в книге написано, что на вершине Мистрала не было ничего, — возразил маг живой земли, — видел теперь, какие там сосны стоят?
— Ясное дело, видел, — кудрявый сел рядом и деловито, с видом знатока, поковырял землю возле дубка, — только там колдуны были знаешь, какие? Может, сам Барвис те сосны посадил?
— Барвис — адепт бури, — парировал Артлин, — он бы их с корнями выдрал. Какое тут “сажать”.
Девушка, стоящая поодаль, робко улыбнулась. Кареглазый чародей тихо рассмеялся.
— Брось ты растение мучать, — он положил руку на плечо магу живой земли.
— На вершине только снег и голые камни, — упрямо сказал Арти, — а здесь…
Кареглазый хмыкнул и присел рядом с ним.
— Дуб, значит… — заметил он удивлённо и с каким-то тихим уважением, — их тут нет, все ниже по склону растут. Удивительно. И что думаешь делать?
— Я хочу прикрыть корни травой, но она не растёт, холодно, — пояснил Арти.
— Да, земля подмёрзла, твёрдая слишком, — кивнул незнакомец, — вот если её размягчить…
С этими словами он протянул к корням дуба посох с болотного цвета камнем, и что-то прошептал. Сначала не происходило ничего, но чем ярче светился огонёк в камне, тем сильнее почва меняла свои очертания: земля вокруг молодого деревца будто пришла в движение, став похожей на кисель. Арти ничего не сказал, но про себя отметил, что неизвестный, очевидно, оказался магом болот.
Кареглазый увлечённо водил посохом, и от напряжения на его лбу выступали капельки пота…
— Во, держи, — сказал он с гордостью, — возился бы до весны… эй! Эй! Гляди!
Это “гляди” явно было лишним — Артлин и так не отрывал взгляда от маленького дерева, которое теперь явно заваливалось набок и медленно погружалось в раскисшую почву. Кареглазый, осознав свою ошибку, в смущении отодвинулся.
— Чего это… — забормотал он, — я перетопил, видать.