Артлин устало кивнул.
— По правде, мне нет никакого дела до Белиньи, — сказал он тихо, — после боя я лично допросил пленников. Всё они клянутся, что сердца вывезли в Вермен. А я-то думал, уже сегодня эта война кончится.
Мистра картинно развел руками.
— Если и так, то что это меняет? — спросил он, — все главные сражения позади. У гидры больше нет головы. Тот маг… Он ведь тоже мёртв?
— Мёртв, — как-то неуверенно согласился Артлин, — его проткнули мечом и выбросили из окна башни. Один из пленённых генералов сказал мне об этом. Но я не думаю, Мистра, — он поднял глаза и пристально взглянул на Калеба, — что он умер взаправду. Может, именно он встретит нас под стенами Вермена…
— Он не мог выжить.
— У меня предчувствие.
Калеб потрепал его по плечу.
— Оставь предчувствия для более подходящего момента, Арти. Идём в замок: пир вот-вот начнется.
— Как скажешь… — Артлин убрал с плеча руку Мистры и размашисто зашагал к лестнице.
Калеб постоял ещё немного, глядя на темную громаду города, курящуюся чёрным дымом, а затем, словно думая о чем-то своём, махнул рукой, зло сплюнул и, подобрав полы плаща, пошел следом.
***
До полнолуния оставалось чуть больше недели, когда к северным воротам Вермена подкатила расшатанная повозка, запряженная тощей гнедой лошадью.
Сотрясаясь и скрипя, экипаж подъехал к окованным железом створкам ворот и встал. Сидевший на козлах старик, кряхтя, спустился и распахнул дверь. Невысокий сутулый человек выбрался из недр экипажа, огляделся по сторонам и осторожно ступил на землю.
Из ниш крепостной стены вышли две закутанные в плащи фигуры и, подойдя к прибывшему, одновременно упали ниц.
Один из них приподнял голову и замер со стеклянным взглядом.
— Господин Селем, мы ждали вас… — произнёс он свистящим шепотом.
Тёмный кивнул наигранно благосклонно.
— Сердце грома в повозке, — тихо сказал он, — отпирайте ворота.
Один из стражников, непрестанно кланяясь, попятился к стене и нажал на небольшой, едва выступающий над кирпичами рычаг.
Где-то в недрах каменной кладки гулко зарокотали шестерни гигантского запорного механизма. Створки ворот, осыпая пыль, бесшумно раздвинулись в стороны, открывая проход.
Тёмный вернулся обратно в повозку. Туда же, после недолгих колебаний сел Мирандир. Один из привратников взобрался на козлы и шумно щелкнул вожжами. Дребезжа грязными стеклами и разболтанными дверными ручками, экипаж въехал в город.
Минут через двадцать повозка уже была во внутреннем дворе замка Белиньи.
Едва ворота замка с тяжким стоном захлопнулись, как с десяток прислужников в одинаковых алых балахонах окружили прибывший экипаж. Двое из них подхватили под руки выходящего Селема. Вылезшему следом Мирандиру никто руки не подал: недовольно поморщившись, старикашка спрыгнул на утоптанный снег.
Один из слуг, подававших руку тёмному, склонился над его ухом.
— Господин Селем, мы уже доложили господину Сантазару о вашем прибытии, — шепнул он, — командир Небесного Роя ждёт вас.
Маг изобразил брезгливую гримасу на круглом бледном лице. Не утруждая себя ответом, он невыразительно и коротко кивнул.
— Простите за неуместное любопытство, — продолжал слуга, — кто этот человек, приехавший с вами?
— Просто человек, — кратко ответил Селем, — дайте ему пятьсот тысяч и отпустите на все четыре стороны. Только прежде выгрузите сердце из экипажа.
— Ах, да, сердце… — в шёпоте слуги зазвучали подобострастные нотки, — не извольте волноваться: мы позаботимся о камне, и о вашем…
Не дослушав, тёмный отмахнулся от назойливого прислужника и побрел к замку.
Он нашел Сантазара в зале для торжественных приёмов: огромная туша в броне восседала на гладко обточенном монолите из черного мрамора. Вокруг, курясь узкими струйками дыма, горели тусклые лампады из багрового стекла и неверный алый свет, переливаясь, дрожал под сводами зала.
Сантазар заметил его не сразу. Издав низкий звук, похожий на ворчание, он знаками подозвал Селема к себе. Смерив его презрительным взглядом, тёмный демонстративно остановился у входа в зал.
— Слухи о твоём поражении шествуют впереди тебя, — хрипло произнес командир Роя, — во всей этой поганой империи только глухой не слышал о твоей мнимой смерти… Думаешь, я стану выгораживать тебя перед Владыкой? Да я буду первым, от кого он узнает всю правду о твоей беспомощности. Объяснись, червяк!
— Это едва ли нуждается в объяснении, — зло произнёс Селем, глядя собеседнику в глаза, — тот человек меня предал.