— Проверяли — повторил Котлов — на какой дистанции был уверенный прием?
— "Фрауэнлоб" слышали за 70 кабельтовых — цифра приличная. Обычно шумопеленгаторы улавливали шумы и давали пеленг на куда более скромной дистанции. Особенно много нареканий вызвала система «Марс» первых модификаций. Впрочем, на работу акустика влияло немало внешних условий: течения, температура и прозрачность воды, соленость, наличие слоев воды с разной температурой. Значение имел и опыт акустика.
Перешагнув через комингс дверей отсека, командир бодрым голосом поздоровался с товарищами.
— Здравия желаю. Кто на мостике?
— Старпом и артиллеристы. Идем полным ходом — отрапортовал лейтенант Серебряков.
— Что говорит дед?
— Обещал держать ход, сколько потребуется. Аккумуляторы заряжены. Торпеды проверены, аппараты исправны.
— Какая готовность?
— Вторая, командир! — по раскрасневшемуся лицу штурмана было видно, что ему не терпится влезть в драку.
— Объявить готовность N 1 — гаркнул Котлов.
— Боевая тревога! — заорал штурман, нажимая на кнопку сигнала громкого боя.
Командир белкой взлетел вверх по трапу на мостик. Ночь. Темень, хоть глаз выколи. Над головой светят холодные россыпи звезд. На миг Котлову показалось, что вокруг стальной башни рубки ничего нет, борт обрывается в бездну. Командир и вахтенные и парят в пустоте над черной бездонной мглой.
Нет, зрение постепенно приспособилось к темноте. Стали различимы орудие на носовой площадке, натянутый над головой трос подвески радиоантенны, разбегающиеся от форштевня буруны. По левому борту там, где тьма была гуще, вдалеке сверкнула искорка.
— Дистанция 35–40 кабельтовых — заявил старший лейтенант Соколов.
— Конвой? — командир внутренне напрягся.
До капитан-лейтенанта дошло, что там такое темнеет на горизонте. Да, параллельно курсу подлодки шла настоящая армада. Целая стена кораблей. Безлунной ночью их почти не видно. Только изредка на горизонте блеснет вылетевшая из дымовой трубы искорка или на мгновение загорится свет за распахнутой и тут же закрытой дверью. Требования светомаскировки англичане блюдут.
— Пора приступать — Виктор Котлов потирает руки в предвкушении хорошей драки и тянется к своей любимой трубке.
— Атака назначена на 12 часов ровно — замечает Соколов.
Командир чиркает зажигалкой, раскуривает трубку и полной грудью втягивает в себя ароматный табачный дым. Котлова бьет мелкая дрожь. Это не от холода и не от страха. Нет, так всегда бывает перед боем. Трубка позволяет немного успокоиться, взять себя в руки, сбросить нервное напряжение.
Стрелка наручных часов медленно ползет по циферблату. Слишком медленно. Виктору Котлову казалось, что последние десять минут растянулись на целый час. Слишком медленно. Ему хотелось, повернуть подлодку на конвой и как можно быстрее атаковать. Нельзя так бездарно тратить время. Ночь не бесконечна. Тем более, идущую параллельным конвою курсом подлодку может обнаружить эскортный эсминец. Такой жирный конвой просто не может идти без сопровождения. Сколько там боевых кораблей? Неведомо.
"Красногвардеец" держит ход в 10 узлов и медленно приближается к темной, застилающей горизонт стене транспортов. Дистанция определяется на глазок, примерно в 30–40 кабельтовых. Сигнальщики во все глаза вглядываются в ночную тьму. Тусклый свет звезд помогает мало. Луны нет, ушла за тучи. Идеальное время для атаки — разглядеть скользящую над гребнями волн рубку подлодки дело нереальное. Рассказывали, немцы в такое время умудрялись проскакивать буквально перед носом эскортных кораблей и расстреливать транспорты в упор.
А ночь между тем великолепная. Сейчас бы пройтись под ручку с женой по набережным Ленинграда. Под шорох волн рассказывать о морских походах, ночных вахтах, романтике дальних морей и высоких широт. А потом как бы невзначай предложить накинуть на плечи командирский кожаный реглан и легонько приобнять за плечи, вглядываясь в восхищенные, широко открытые девичьи глаза. Совсем как тогда еще до свадьбы. Эх, мечты, мечты. Все это осталось невообразимо далеко, за тысячи миль и совершенно в другой довоенной жизни.
— Приготовится к атаке! — лицо капитана приобретает серьезное выражение, руки ложатся на рукоять машинного телеграфа и командного аппарата. "Средний вперед".
— Лево руля! Так держать! — один из сигнальщиков репетирует команды с мостика, передавая их на центральный пост.
Подлодка идет наперерез курсу конвоя. На мостик поднимается еще один краснофлотец — лишняя пара глаз не помешает. Во время ночного боя жизнь экипажа и успех атаки зависят в первую очередь от того, успеют ли подводники вовремя заметить приближающегося противника.
Бинокли непрестанно ощупывают горизонт. Дистанция до конвоя сокращается. По правому борту мелькнула тень. Доносится приглушенный расстоянием и шелестом волн басовитый гул турбин. Нервы напряжены до предела. Капитан-лейтенант судорожно стискивает бинокль.
— Сука — срывается с губ командира при виде белых бурунов разбегающихся от кормы эсминца.
— Прошел в пяти кабельтовых — замечает старпом — пронесло.
— Сейчас я ему пронесу. Командиру БЧ-2-3 приготовится к атаке.
— Первый отсек готов. Седьмой отсек готов — доносится из рубочного люка.
— Право руля — прямо по курсу виднеется громада транспорта. На судне и не подозревают, что сейчас на них направлены шесть торпедных аппаратов, спокойно держат прежний курс, как ни в чем, ни бывало.
— Второй, четвертый товсь! — пальцы с силой вдавливают кнопки командного аппарата.
На панели загораются лампочки готовности. Англичанин держит 10 узлов. Дистанция примерно в 7–9 кабельтовых. Это почти стрельба в упор. На таком расстоянии трудно промахнуться.
— Командир, не забудь упреждение — советует старпом.
— Таблицы взял?
— Штурман передает данные — усмехается Филипп Никифорович.
— Левее на полрумба. Так держать! — корабль послушно ложится на новый курс, нацеливаясь носом на расчетную точку, в которой торпеды должны пересечься с английским транспортом.
— Пли! — Котлов буквально бьет по кнопкам пуска.
— Первая пошла! — корпус подлодки ощутимо подпрыгивает.
— Вторая пошла — кричит старшина отделения артиллеристов.
— Право руля! Полный вперед!
— Давай сразу следующему вжарим — глаза старпома горят огнем.
Азарт захватывает старлея. Соколов нетерпеливо приплясывает на скользкому металлическому настилу — надо дать упреждение на полградуса больше и интервал между торпедами в 15 секунд.
— Успокойся — смеется командир. — Первый, второй товсь!
Стрелять Котлов решил, как и в первой атаке с помощью командоаппарата. Пусть машинка дает фиксированный интервал между пусками в 10 секунд, пусть устройство несовершенное, не позволяет отменить команду, если в торпедном отсеке произошла заминка, но зато она экономит время. И не надо надрывая горло орать команды, так чтоб их услышали на центральном посту.
Грохот взрыва раскалывает ночь пополам. У борта транспорта вырастает столб огня и воды. Вспышка на миг освещает апокалипсическую картину боя. Из ночной тьмы выхватываются стальные борта кораблей, возвышающиеся над водой трубы, увенчанные тяжелыми грузовыми стрелами мачты.
— Попали! — злобно щерится командир.
В этот миг под кормовым срезом обреченного транспорта вырастает второй водяной столб. Огромная масса воды вздымается выше мачт. Сухогруз подпрыгивает над водой и с жалобным стоном кренится на борт. Агония судна длится считанные секунды. В огромные пробоины с ревом устремляется вода. Рвутся переборки, лопается палубный настил, трещат искореженные шпангоуты. Люди не успевают выбраться на верхнюю палубу, как корабль переворачивается и камнем устремляется в пучину.