В самый последний момент, перед тем, как меня выбрасывает наружу, я успеваю увидеть улыбку Сонбин.
***
Куратор падает наземь без признаков жизни, едва не придавив Адриана. Оттаскиваю парня в сторонку, беспрестанно ругаясь, осматриваю его. Жив, но без сознания. А у меня на хвосте – Оскар с единственным выжившим подчиненным, только что вылезшие на крышу.
Матерюсь, деактивирую броню и бросаюсь с Адрианом на плече к вертолету, прекрасно понимая, что шансы успеть нулевые.
Оскар стреляет – пуля чиркает в метре передо мной. Останавливаюсь и поворачиваюсь к нему:
- Давай сначала выберемся отсюда!
- У меня не было приказа спасать задницу предателя, - сквозь зубы цедит капитан, подходя ближе и не опуская оружие. – Из-за тебя я потерял почти всех! Из-за того, что послушал тебя!
Мне нечего возразить, и я просто смотрю на него:
- Оскар…
- Ты останешься здесь, - жестко говорит он, жестом приказывает подчиненному забрать Адриана, а сам держит на прицеле. Делаю последнюю попытку:
- Капитан, я не мог поступить иначе.
- И я не могу, - отвечает он и начинает отступать, не спуская с меня настороженного взгляда.
Реальность вокруг рушится, сминается, перетекает из одного состояния в другое, давит и угрожает свести с ума. Порталы словно перемигиваются друг с другом, оглушая и ослепляя.
Вертолет взлетает и быстро удаляется, оставляя меня стоять в одиночестве на крыше гибнущего Центра и смотреть, как останки Скартума поглощаются небытием.
А потом мне остается только один выбор: сдохнуть там – или прыгнуть наобум в один из порталов. И я выбираю второе, в последний момент активируя броню.
Эпилог
Штаб СОРА, Мехико
В помещении царит живительная прохлада, полумрак дает отдых глазам после яркого света лабораторий. Однако Эрнесто Леро чувствует себя ужасно. Все дело, по его мнению, в напряжении, висящем в комнате. И в тяжелой ауре директора штаба – Килиана Мвасы.
Словно читая его мысли, Мваса поворачивается спиной к двустороннему стеклу, за которым все так же безучастно сидит задержанный, и смотрит на Леро прищуренными глазами:
- Он не похож на человека, которого вы описали, - обманчиво мягкий голос директора может ввести в заблуждение, но Леро слишком хорошо знаком с его обладателем. Он пожимает плечами, отчаянно стараясь казаться уверенным:
- Капитан де ла Хойя уверяет, что он обладает иммунитетом к воздействию Аномалии. Записи камер подтверждают его слова.
- Иммунитет к воздействию Аномалии… - Мваса задумчиво потирает подбородок, снова смотрит на молодого человека за стеклом. – Возможно, это объясняет его феноменальную везучесть.
- И еще Ха Сонбин…
- Которой теперь нет в живых, - в голосе директора звенит сталь, и Леро стоит немалых усилий не вжать голову в плечи. – И мы ничего о ней не знаем.
- Возможно, знает он, - Леро кивает в сторону парня, отдавая себе отчет в том, что хочет скинуть ответственность с себя. – По словам капитана, он долго и достаточно близко общался с девчонкой, так что может много рассказать о ней.
- Надейтесь на это, - Мваса неожиданно улыбается, и у Леро мороз идет вдоль позвоночника. – Потому что если не дадите мне подробный отчет о случившемся, можете распрощаться с… - он делает многозначительную паузу, от которой у Леро начинает болеть все, - работой, доктор.
Мгновение висит тишина, которую снова разбивает директор:
- Замять уничтожение целого города было невероятно сложно, но когда у тебя в кармане СМИ, все-таки легче стереть память у людей. В наше время частенько случаются всякие катастрофы: был город – и вдруг его нет. Что поделаешь, природа бывает жестока. Землетрясения, тайфуны… - он улыбается Леро. Тому только и остается выдавить слабую улыбку в ответ. Про себя он ужасается невероятному цинизму директора, но быстро вспоминает о своей проблеме, и мысли о Скартуме отходят на второй план. Своя шкура важнее.
Мваса скупо кивает и выходит из комнаты. Леро остается стоять, обливаясь холодным потом, и кидает затравленный взгляд на парня.
- Мы с тобой в мышеловке, - бормочет он, - но я все-таки ближе к свободе. А вот тебе она теперь только сниться будет…
***
После того, как внутри тебя похозяйничала Пустота, крайне сложно остаться таким же, как до этого. Мешанина чужих воспоминаний, оформленных в картинки, звуки, ощущения – это слишком много для одного. Хорошо, если есть маяк, путеводная звезда, и ты можешь идти к ней, спотыкаясь, неуверенно, но все же идти. А если потерялся во мгле? И некому подать тебе руку?
Только и остается, что надеяться, слепо верить в то, что движешься к выходу, а не от него.