Выражение «тишина оглушила» звучит странно только до того момента, когда ты лично убеждаешься, что так бывает. Стоишь посреди зала кафе, в шаге от быстро затихшего монстра, вокруг которого быстро растет лужа крови, держишь пистолет наготове и напряженно прислушиваешься к каждому шороху снаружи. Схватка занимает не больше минуты, и только потом меня захлестывают впечатления и эмоции.
Потрясение. Все случается так неожиданно и идет вразрез с логикой, что мозг со скрипом принимает реальность: как будто старый архивариус, получив кучу коробок с новыми книгами, не может понять, в какой отдел все это богатство помещать, и не выкинуть ли лучше на свалку?
Растерянность. Самую чуточку (ох, ладно, чуть больше), но тем не менее. Причина – та же самая.
Опять же, самую чуточку страх. Потому что от заложенных природой инстинктов не отмахнуться, да и глупо отмахиваться от того, что спасает тебе жизнь.
Куча вопросов, которая наверняка скоро будет больше, чем отчетность, которой меня пугает Луна.
Ах да, еще у меня есть единственный пока встреченный мною выживший, который наверняка может ответить хотя бы на некоторые вопросы. Надо только выковырять его из укрепленной крепости со сковородками и кастрюлями.
Джим забаррикадировался на совесть (и когда только успел?). Приходится ждать, пока он окончательно уверится, что с ним говорит человек, а не маскирующийся под маленькую девочку волк, и только потом он неохотно открывает дверь и осторожно выглядывает в щелочку.
- Собираешься вечно тут прятаться? – интересуюсь я, заходя и мельком обозревая кухню. Джим хмурится:
- Не твое дело.
- Как пожелаешь, - легко соглашаюсь я. – В конце концов, зачем мне лишние проблемы? Мне бы добраться до полицейского участка, а уж там наверняка есть кто-нибудь, кто сможет помочь.
- Ты меня на слабо не бери, офицер, - ворчит Джим. Я с трудом скрываю победную ухмылку. – К участку, говоришь? А ты уверен, что там кто-то остался?
- Сам сказал, что из города никому выбраться не удается. Значит, все где-то прячутся, верно?
- Или их просто сожрали, - мрачно бурчит Джим, вытаскивая из кухни здоровенную монтировку и вызывая в памяти образ Гордона Фримена. Я фыркаю, перезаряжая «Глок» и проверяя оставшиеся магазины в подсумках на поясе:
- Оптимистично!
- Или ты реалист, или чей-то обед.
- И логично. Ну что, пошли? Или будешь собирать ланч-бокс в дорогу?
- Какой-то ты странный, офицер, - с подозрением заявляет Джим, когда я осматриваю улицу и даю отмашку: чисто, пошли. – Такое впечатление, что для тебя все это – не больше, чем игра. Сохранился в чекпоинте и бредешь себе дальше по руинам. Прибьют – перезагрузился, и все. У тебя с головой порядок?
- Психи повсюду, - отвечаю я, шагая вдоль стены. – В психушке только те, кто спалился.
Джим скептично хмыкает, но не комментирует. Зато у меня находятся вопросы, не терпящие задержки:
- Ты сказал, что виноваты во всем этом ученые. Почему так уверен? И чем конкретно здесь занимались?
- А чего еще ждать от этих высоколобых придурков, построивших башню, как у темного мага? – Джим машет рукой, и посмотрев в ту сторону, я понимаю, что он имеет в виду.
То, что на карте скромно именуется Научно-исследовательским центром, на деле оказывается высоченной башней Саурона, подходящей к городскому ландшафту, как корове седло. И там, на вершине этой башни, горит один из самых ярких костров. Отсюда не понять, искусственное это освещение, или кто-то решил развести костер взаправду.
- Мда, - оцениваю я уважительным тоном, - авангардная штуковина.
- Ага, - почти небрежно говорит Джим, пробираясь следом за мной и все время боязливо оглядываясь. – Закрытый комплекс, своего рода город внутри города. Чем там занимались, я не в курсе.
- Наверняка, под крылышком правительства?
- А то! Как приедет какая-нибудь важная шишка, так мэр его сразу туда ведет, и сам весь светится от гордости, - Джим говорит тихо и старается ступать бесшумно. – И я так думаю, что оттуда все и началось.
- Кто-нибудь еще выжил, как думаешь?