А потом сделать все, что я могу, чтобы закрыть Аномалию.
Даже если это означает обмануть доверие.
Буйство красок в Глубине потрясает, с таким я никогда не сталкивалась. Будь я в одиночестве, как была раньше – ни за что бы не выдержала. Потому что сейчас каждый цвет, каждый запах, все, абсолютно все – это отголоски чьих-то кошмаров. Тягучих, липких, тошнотворных, принадлежащих существам из разных миров, насильно соединенных Кураторами, чтобы с помощью этого сплава управлять и подчинять.
В одиночку с таким не справиться: тебя сбивает с ног и топит первая же волна, ставит точку в твоем существовании и отнимает твои воспоминания, поглощая их и превращая в очередную порцию кошмаров.
Но когда рядом человек, который может бороться с этим и раз за разом вытаскивает тебя из трясины, ты можешь стоять на песке и надеяться, чтобы прибой тебе ничего не сделает, как бы ни бился в бессильной ярости.
Где-то в этой мешанине, что пытается окружить меня, таятся и мои собственные воспоминания, мои личные кошмары, о которых я забыла вечность назад, но которые не забыли меня. Стоит дать слабину – набросятся скопом, похоронят под собой.
Это пугает, и я неосознанно цепляюсь за руку Адриана. Он замирает на миг, а потом встает сзади и обнимает за плечи, всего на мгновение отпустив мою руку – и ввергнув в черное отчаяние и ужас. Но тьма тут же отступает, и в моем сердце расцветает весна. Адриан осторожно привлекает меня к себе.
- Я тебя вытащу, - очень тихо говорит он. – Только дай знать, когда эта чертова Третья фаза активируется.
Наверняка, у него есть какой-то план, что делать дальше. План, в котором больше надежды, чем в моем.
Аномалия уже сформировала из выбросов идеальную сферу в границах Скартума, и вторую, гораздо меньше, но плотнее – в пределах Внутреннего кольца. Третья сфера почти сформирована – это сама Аномалия и пространство вокруг нее в радиусе десяти метров. И именно тот момент, когда это произойдет, и будет финалом Третьей фазы.
Времени в Глубине не существует: оно тянется надоедливой однотонной мелодией – и оно же неистово мчится, норовя утянуть за собой. Если нет якоря, это самоубийственно – соваться сюда. Тебя не станет так быстро и бесповоротно, что и мысль мелькнуть не успеет. Растянет тончайшей пленкой, разорвет на миллиарды атомов, сожмет в сингулярность…
Ткань пространства-времени постоянно растягивается и сжимается, идет рябью, и эти возмущения становятся все сильнее. На то, чтобы стягивать края разрывов, уходит все больше времени и сил, но я не сдаюсь и упорно продолжаю осматриваться и тянуться к местам прорыва. И по-прежнему нигде не вижу Кураторов, что тревожит и пугает.
Мир теперь невыносимо яркий, цвета бьют по нервам, и я ничего не могу с этим сделать. Все, что мне остается – прижиматься к единственному источнику тепла и покоя, отчаянно желая вынырнуть из Глубины, оставить далеко позади всю эту хмарь, убежать…
Но куда убежишь от себя? От данных себе же обещаний? От способностей, которые больше проклятие, чем дар?
И от невыносимой жути, которая накатывает при первых звуках ледяного голоса:
- Ха Сонбин. Как ты посмела?
- Черт, - сквозь зубы цедит Адриан, и я понимаю, что он раздосадован не тем, что Седьмой вот-вот прибудет, а тем, что не может продолжать защищать меня в Глубине, потому что должен защитить в рвущейся с треском реальности.
- Дай мне… время. Еще немного, - выдыхаю я, направив всю силу на затягивание крупного прорыва.
Адриан что-то бормочет, разжимает объятия и аккуратно задвигает меня за спину, не отпуская при этом мою руку.
- Боюсь, у нас его нет, Сонбин.
Верно. У нас почти не осталось времени. А у меня не хватает сил, чтобы латать появляющиеся все быстрее разрывы. Отчаяние грозит захлестнуть темной волной.
- Ха Сонбин! – На этот раз Седьмой повышает голос, так что я почти теряю сознание от острой боли в висках, и хватаюсь за руку Адриана.
- Кажется, ты его разозлила, - с нервным смешком замечает Адриан. – Не пора ли валить?
Я не успеваю ничего ответить. Тьма поглощает молниеносно и без шанса вырваться.
9.4 Коул
- Что, капитан, такого в брифинге не было? – с усмешкой интересуюсь, глядя на Оскара, который в это время пробегается по всем системам брони – только чтобы понять, что даже хваленый протокол «Альфа» оказался бессилен против ментального удара Куратора.
- Переходи на ручное управление, - отзывается капитан равнодушным тоном.
Не тратя времени на размышления, выполняю приказ. Все системы горят красным. Чудо еще, что Оскар успел разблокировать движение, иначе стояли бы сейчас, как два истукана.