– Я сообщу ему, – секретарша быстро направилась к двери кабинета.
Сэр Томас Шарп, вывернув шею, смотрел на ее стол, за которым сидела Эдит.
– А вы не опоздали? – уточнила Эдит. – А то он этого не переносит.
– Совсем нет. Более того, я пришел чуть раньше.
Такому человеку я могла бы, как говорится, отдать свое сердце.
– Правда? Боюсь, что этого он тоже не любит, – Эдит не могла понять, почему издевается над ним. Правда, это не имело никакого значения, ей так и не удалось вывести его из себя. Его волнение куда-то исчезло, и теперь он выглядел каким-то отрешенным. Эдит смутилась.
– Прошу прощения за мое любопытство. Но… – тут он указал рукой на лежавшую на столе рукопись, и Эдит поняла, что шею он выворачивал для того, чтобы прочитать написанное, – ведь это художественная литература, не так ли?
Девушка кивнула, стараясь скрыть свое смятение. Она хотела объяснить ему, что призрак – это просто метафора, и заверить его, что сама уже поняла, что для ее героини было довольно глупо влюбляться в Кавендиша на первой же странице повествования, поэтому сама собиралась вернуться к первоначальному варианту, который был еще до того, как Огилви раскритиковал рукопись. Ей вообще не надо было его слушать, хотя он и известный издатель. Что касается ее, то она считает, что любовные истории – это не что иное, как сказки и ложь и… Боже, он продолжает читать!
– И для кого вы это все перепечатываете? – спросил посетитель, искренне заинтересованный. Но по его виду Эдит не могла понять, заинтриговало ли его повествование или он пришел от него в ужас.
Она решила притвориться, что не расслышала вопроса. Если текст ему не понравился, то это будет просто унизительно.
– Завтра рукопись пошлют в Нью-Йорк. В Атлантик Мантли.
Он выслушал ее и прочитал еще одну страницу.
– Неплохо написано, кто бы это ни был. Вы не находите?
Она почувствовала радость и откинула голову, чтобы лучше видеть его реакцию.
– Вы так думаете? – переспросила она.
– Это меня заинтересовало, – Шарп пожал плечами с таким видом, как будто хотел сказать: А вы что, сами не понимаете, что это хорошо?
Говорил он совершенно искренне. Ему действительно понравилось. Со времен Алана никто не читал это произведение, пока Огилви…. А Алан слушал всегда очень внимательно, но никогда не комментировал, за исключением фраз вроде «Отличное описание природы» или «Прошу прощения, я так и не понял – призрак настоящий или нет?».
А вот сэр Томас Шарп, баронет, решил, что рассказ хороший. А ведь он, без сомнения, ходил во всякие шикарные частные школы и известные университеты, вроде Оксфорда. И в замке у него наверняка большая библиотека, где он читает Виргилия в оригинале. Не сравнишь с ее крохотным рассказиком.
А он сделал сравнение в ее пользу. И сам об этом сказал. Эдит испытала прилив сил. Она почувствовала в посетителе родственную душу.
Признаться? А почему бы нет?
– Это я написала, – девушка услышала в своем голосе нотки гордости.
Было заметно, как лицо его просветлело. Он уже открыл было рот, чтобы ответить, но тут раздался громкий голос ее отца.
– Сэр Томас Шарп. Добро пожаловать в наш город.
К ним приблизился Картер Кушинг. Когда он рассматривал англичанина, на его лоб набежало облако, которое мгновенно исчезло, как только он повернулся к дочери.
– Вижу, что вы уже успели познакомиться с моей дочерью Эдит.
Эдит получила удовольствие от ошарашенного вида сэра Томаса и улыбнулась ему, когда он, потерявший дар речи, шел за ее отцом в комнату для переговоров. Молодой человек нес свой деревянный ящик так, как будто в нем были большие ценности, и Эдит решила обязательно выяснить цель его появления. Все в англичанине невероятно интересовало ее. Она встала из-за стола, оставив рукопись лежать там, где она лежала.
К тому времени мужчины уже скрылись в переговорной. Она заглянула в открытую дверь и заметила некоторых известных бизнесменов из их города, которые сидели за полированными столами, расставленными полукругом. Собрание было довольно впечатляющим – на нем присутствовал даже мистер Уильям Фергюсон, адвокат ее отца. Все смотрели на молодого сэра Томаса Шарпа, который стоял в центре. Не удивительно, что он так нервничал. Это было все равно, что предстать перед дюжиной Огилви разом.
– С 1796 года Шарпы являются поставщиками чистейшей красной глины ко двору Его Королевского Величества, – голос англичанина звучал твердо и уверенно, в нем не было даже намека на волнение. В руках у мужчины оказался деревянный контейнер, гораздо меньшего размера, чем деревянный ящик. В нем лежал кусок глины глубокого пурпурного оттенка, на котором стояла какая-то печать. Шарп пустил контейнер по кругу, и каждый из участников высокого собрания, в темном костюме и при бакенбардах, внимательно рассмотрел интенсивно окрашенную глину.