- Они меня сами находят, только и всего.
- Пойдем ко мне в кабинет, нам нужно всё обсудить.
Я зря надеялся на личный разговор, поскольку вездесущий Фотий оказался даже быстрее мысли Августина, терпеливо ожидая его прихода в приемных покоях. На его извечно спокойном лице блуждала легкая полуулыбка, никогда не вызывающая у меня доверия. Вскоре подошли еще несколько человек из рядов высших инквизиторов, однако их невзрачные скучные и застывшие лица никогда не вызывали у меня такого раздражения, как лицо Фотия. Приор Евгений также оказался среди приглашенных, нервно ерзая на большом стуле и время от времени утирая крупный пот с лысины маленьким кружевным платочком. Августин и не собирался говорить со мной конфиденциально, как это происходило раньше. Но почему?
- Итак, господа, - пробасил Августин, окидывая собравшихся долгим и выразительным взглядом, - настало время действовать, потому как разговоры нас ни к чему не привели. Как вы уже знаете, на командора Маркуса было совершено покушение. Информацию о его передвижениях, спланированных буквально за несколько часов до отъезда, имел строго ограниченный круг лиц, в числе которых сам Корнелий Дука, я и достопочтимый Фотий, Флавий из Торма - правая рука и турмарх стратега. Кроме этого в него входят также Мединий Север - главный казначей Ауреваля и Юлия Катрон, по слухам, любовница стратега и по совместительству глава торговой империи ныне покойного Берта ди Артелье...
Я сел на обитый бархатом диван в углу и погрузился в собственные мысли. Возлагать на этих людей слишком большие и умные мысли, как по мне, глупость. Да, такие люди как Фотий чрезвычайно умны, но они не осознают истинного положения вещей, плавая на поверхности омута и не ощущая бездну, над которой находятся. Для них это очередной заговор и повод разжечь пару сотен костров для успокоения души и разума, но то, что происходит в Ауревале на самом деле, далеко даже для моего понимания. Так зачем же Августин, прекрасно осознающий данное обстоятельство, собирает показное собрание? Быть может, именно для этого. Люди и так ропщут на единоличность инквизитора в принятии решений, однако в данной ситуации подобная вольность, как по мне, излишня.
- Я так и знал, что проклятые еретики будут бежать в эти окраинные земли и здесь пытаться строить своё безбожное царство! - кричал Евгений, забавно болтая ногами на своем несоразмерном седалище и не доставая до пола, - рано или поздно кто-то из ересиархов должен был хотя бы попытаться основать собственный еретический культ, а теперь нам даже стало известно, где сидит корень всего зла.
- Эти корни, уважаемый приор, уходят слишком глубоко в землю. Мы не располагаем достаточными средствами для противодействия им, тем более, не располагаем мы и информацией о том, кто хоть предположительно замешан в заговоре, - спокойным тоном возразил ему Августин.
- Так как же нам быть в таком случае?
- Так же, как и всегда. Мы отправимся выкорчёвывать культ в местах поклонения, примерно известных нам. Завтра же. Как только сердце заговора - носитель проклятого дара - будет убит, оставшиеся бунтовщики будут уже в руках контрразведки стратега.
- Мне кажется, убийством кира Маркуса заговорщики отлично показали нам, кто в городе поддерживает этот заговор. Без сомнения, это сектанты этого их Темного Отца, обитающие в заброшенной части города! Но убийство не удалось, и планы их должны измениться. Нужно уничтожить их, пока они не предприняли ничего нового.
- Слишком очевидно, - не выдержал наконец я, - с тем же успехом можно было дать мне спокойно доехать до дома, и у самого порога перерезать мне горло. Эти сектанты - народ совершенно иной идеологии, и я убежден в том, что они и не помышляли об участии в каком бы то ни было заговоре. Стратег не пожелал рассекречивать имеющиеся у него данные. Это его право. Но тогда у меня возникают совершенно другие вопросы...
- Нужно заставить стратега отправить своих стратиотов прочесывать лес, вот что я думаю, - вставил своё слово Евгений, не обращая внимания на мои слова.
И тут случилось то, чего я и ожидал: поднялся гвалт, где каждый пытался перекричать оппонента и попытаться задавить его силой, а не аргументами. Каждый раз подобные собрания заканчивались одинаково, поэтому Августин и перестал собирать своих подчиненных для публичных обсуждений, предпочитая разговаривать с каждым лично и с глазу на глаз. Я специально назвал другое место встречи с матерь, надеясь ложной информацией хоть попытаться выманить предателя, ведь никто, кроме меня не обладал ею, даже сам Августин.