Я присел за угловой столик и вновь погрузился в раздумья, пытаясь унять терзавшую душу горечь. Война уже черной тенью нависла над скучающими фигурами людей в трактире, однако никто из них и не осознавал этого. Неужто Корнелий и вправду возжаждал полной власти над фемой, намереваясь объединить людей со всех уголков земли под знаменем нового бога и бросить вызов императору? Звучало абсурдно. Двенадцать легионов общей численностью в сто тысяч человек, фемные ополчения, боевой корпус Ордена и войска федератов пройдут по Ауревалю из одного конца в другой и даже не заметят сопротивления. Но Корнелий не дурак, и уж тем более не дурак его брат - Августин, а значит, у них должен быть какой-то гениальный план. Старый инквизитор предполагал, что за беспорядками в феме стоят ахвиллейцы, а значит, на их помощь стратег не рассчитывает, надеясь справиться своими силами. Или же Августин просто дезинформировал меня, ткнув в первое попавшегося на ум слово. В любом случае, это не моё дело, сколь занятно бы всё это ни было. Мой учитель прав: с этим государством, да и со всем этим миром меня ничего уже не связывает, ни долг, ни преданность, ни любовь к отчизне, ни тем более к ее обитателям. Оставалась только Мелисса, и я должен буду вырвать ее из надвигающейся бури и увезти так далеко, насколько это вообще возможно. Но сначала - Пугало, он же - колдун, донимающий Корнелия. В том, что это именно мой знакомый терроризирует фему уже который месяц, я почему-то не сомневался, постепенно сопоставив все имеющиеся в моем распоряжении факты. Однако вопрос о его мотивах всё еще оставался открытым. Зло ради зла? Заманчиво, но маловероятно.
- Что кушать будем? - передо мной выросла огромная, закрывающая остатки света фигура женщины с подносом в руках. Видимо, хозяйка заведения, или жена хозяина: лицо толстое и доброе, так и лучится внутренним светом.
- Что-нибудь на ваш выбор, кира, - невольно улыбнулся я в ответ, - и той бурой жижи, что пьют господа за стойкой.
- Это называется тарка, господин. Если раньше не пробовали, начинать следует очень осторожно...
- Бутылку, будьте добры.
- Как угодно, - нервно хихикнув, женщина натянуто улыбнулась и, покосившись на мой меч, тут же скрывшись на кухне. Может, испугалась, что я тут же напьюсь и начну буянить.
Но алкоголь почти не действовал на меня, как и все яды: еще один побочный эффект Багряного Пламени. Теперь я даже не был уверен в своей смертности, поскольку смертельные раны заживали на мне за считанные недели. Полезное свойство, однако время от времени мне начинало казаться, будто мое тело - вовсе не моё, а только лишь прочная, у кого-то позаимствованная оболочка, бесчувственная кожа дуба или сосны, в которой я оказался заперт.
Спустя полчаса на столе передо мной возник молочный поросенок в окружении свиных же колбасок и крупных маслянистых и шарообразных грибов. Затем прибавилось блюдо с запечёнными овощами и кашей со свежей зеленью и пышный каравай причудливой формы. Пузатая уродливая бутылка из дрянного стекла - вершина кеметской научной мысли, на фоне всего этого великолепия смотрелась донельзя нелепо, однако это маленькое безобразие в данный момент ничуть не смущало меня, до того я оказался голоден.
- Покушайте сначала, господин, - участливо сообщила мне хозяйка, - посидите часок, потом уж пейте.
Естественно, я не стал слушать доброго совета, опрокинув в себя целый стакан, адским огнем прокатившийся по пищеводу. Затем сразу же еще и еще один. Сидевшая за соседним столиком компания бородачей в великом изумлении следила за этим представлением, перестав даже жевать. Тепло разлилось по всему телу, и хмель немного ударил в голову, но только самую малость. Я прикончил почти половину бутылки и принялся за еду, по всем правилам этикета маленькими кусочками поглощая представленное на столе изобилие. Свинина, казалось, растворялась прямо во рту, грибы оказались немного странными на вкус, но достаточно приятными, поэтому основное блюдо я уничтожил достаточно быстро. Затем допил остатки бутылки и почувствовал себя совсем хорошо, даже настроение немного улучшилось. Бородачи зашевелились и о чем-то принялись яростно перешептываться, поглядывая в мою сторону. Затем один из них поднялся и гордо прошествовал к моему столику, приглаживая на ходу свою рыжую шевелюру.