- Где кончается паутина?
- Мы давно уже покинули ее границы.
- Значит, здесь ты ее уже не видишь?
- Только тень. Но и она постепенно истончается.
Я повернулся к Альвину, но тот только пожал плечами, давая понять, что сам разбирается в природе Изнанки ничуть не лучше меня.
- Попробуй снова заглянуть на другую сторону, - наконец предложил он, - почему-то мне кажется, что в этот раз у тебя ничего не выйдет. То место вокруг дуба, быть может, какая-то природная аномалия, где грань между мирами истончилась и приоткрыла дорогу к обратной стороне мироздания, а сейчас мы уже порядочно от нее отдалились.
Я сосредоточился на своих мыслях, в точности повторяя все свои ощущения и образы, возникающие в голове, закрыл глаза и стал размышлять о природе бытия, как это делал в прошлый раз. Спустя несколько минут подобной медитации, открыл глаза, но обнаружил все тот же обыкновенный мир, какой наблюдал перед собой на протяжении всей жизни.
- Действительно, не работает, - заключил я, - но почему ты не видел Изнанку в том виде, в котором наблюдал ее я?
- Наверное, просто не пытался. Не люблю, знаешь ли, размышлять о вечном и о всякой гадости вроде жизни человеческой. А вот эти дикари... быть может, куда более просветленные, чем мы думаем, и потому в состоянии наблюдать Изнанку если не постоянно, то достаточно часто.
- Звучит глупо, - рассмеялся я, представив себе звероподобных дикарей, собравшихся вокруг своего древа подобно философам и размышляющих о вечных истинах, - здесь должно быть какое-то иное объяснение.
- У нас на него нет времени. Завтра мы окажемся в Гелеме, а затем возьмем прямой курс на лес Короля. Если останемся живы, с удовольствием займусь с тобой подобными изысканиями, а сейчас я хочу лишь одного: лечь и заснуть, а не заниматься бессмысленными расспросами этой звероватой бабищи.
Зевнув, Альвин показал, что разговор окончен, и ушел к палаткам, оставив меня наедине с притихшей Зин. Для него всё это казалось не более чем обыденным явлением, он, хоть и не видел Изнанку мира так, как ее видел я, всё же не желал проникнуться подобным явлением. Подумать только, здесь, в диких и дремучих лесах Ауреваля, отойди всего на две недели пути от узкой полосы тракта, существует подобное чудо.
- Как часто другие заходят на вашу территорию? - вновь обратился я к Зин.
- Редко. Древо умеет хранить свои тайны и отводить взгляды чужаков.
- Ты говорила, другие не могут видеть паутину. Но я ведь ее видел. Кто же я по-твоему?
- Дух зла, посмевший притронуться к священным нитям.
Фразы ее, резкие и рубленые, односложные, уже порядком утомили меня, но я не сдавался, пытаясь понять, за кого же она меня принимает, и чем объясняет способность видеть Изнанку.
- Но я ведь такой же, как и ты. Такой же человек из плоти и крови. Я просто пытался спасти одного дурака, посягнувшего на ваше Древо, и сам не знал, что делаю и чем это может обернуться.
- Тот, кто смеет затрагивать паутину, становится проклятым духом зла. После смерти он не находит покой, и начинает причинять зло миру. Никогда нельзя прикасаться к ней. Никогда. Ты теперь проклят и дух твой еще принесет неисчислимые страдания всему живому.
- Почему нельзя трогать паутину?
- Она - ткань мироздания. Она должна быть сокрыта и недоступна. Очень давно мы храним прорехи от посягательств чужаков, как завещали нам предки, и из-за тебя теперь случатся великие беды.
- Есть еще такие же места, как это? Кто-то уже пытался воздействовать на нити паутины до меня?
- Тебе не найти их. Последний, кто совершил подобное преступление, уже сполна поплатился за это и обречен на вечные страдания. От него произошло множество бед и еще много их свершится.
- Как звали того, кто сделал это?
- Не знаю. Оставь меня в покое, несчастная душа.
- Думаю, я знаю, кто это был и что именно он сделал. Не волнуйся, мне это не грозит, как не грозят и многие беды, о которых ты говоришь. Я отпускаю тебя.
Я достал из ножен кинжал, и одним движением разрезал веревки. Глаза Зин, до этого момента затуманенные и отрешенные, вспыхнули внезапным пламенем. Желваки заходили на ее широком лице, будто она собиралась что-то сказать, но передумала. Неловко поднявшись на ноги, она побрела прочь.
- Постой, я провожу тебя. Иначе мои люди могут убить тебя.
- Мне жаль тебя... Марк, - с трудом выговорив моё имя, непривычное ее слуху, Зин всё-таки замедлилась и пошла рядом со мной, тревожно оглядываясь по сторонам.
- Не нужно меня жалеть. Я иду забрать жизнь того, кто запустил уже однажды свои руки в паутину и кто действительно нанес миру непоправимый ущерб. Я не враг вам, и мне жаль, что пришлось убить твоих сородичей.