Этот суровый и тяжелый для всех нас год покажет человечеству, кто действительно трудолюбивый и непокоренный…
Родина о вас всегда заботилась, она вас вырастила, берегла, а порой даже и баловала.
И вот настало время, когда и вам надо не словами, а делами доказать, как вы преданно любите свою Родину-мать…»
Стоит Володя на насыпи и вспоминает восторженные рассказы отца о гражданской войне, о Дальнем Востоке, о Сибири, о тех местах, где партизанил и воевал отец, об их командире пятьдесят восьмого отдельного полка по борьбе с бандитизмом — семнадцатилетнем Аркадии Голикове.
Сибирь, тайга, горы — есть где белякам прятаться и неожиданно нападать на беззащитные села, города, чтобы грабить людей и убивать их. И тогда решил командир полка Голиков: «Незачем гоняться целым полком за разрозненными отрядами». Он разделил полк на небольшие группы, устроил засады на всех дорогах и перерезал бандитам путь, оставив их в горах без продуктов, без помощи…
Закончилась гражданская война. Отозвали Голикова из Красноярска в военную академию. Однажды вызвал он к себе бойца Петра Бучацкого и спрашивает:
«Вот и война закончилась. Бойцов ожидает другой фронт, трудовой. Чем думаешь заняться?»
«Подамся домой, на Украину», — отвечает красноармеец.
«Был и я на Украине, — с удовольствием вспоминает командир полка, — в пятнадцать лет закончил Киевские курсы красных командиров. Воевал под Фастовом, есть там у меня друзья-железнодорожники. Определю тебя работать на железную дорогу. Пойдешь?»
«А почему бы и нет?» — улыбнулся боец Бучацкий.
Склонился над столом командир полка Аркадий Голиков, написал письмо к товарищу в Фастов…
Так вот и стал отец Володи железнодорожником. Не один раз потом он с благодарностью рассказывал Володе о своем командире.
А когда закончил Володя второй класс, учительница Мария Тодиевна подарила ему книжку с надписью: «Володе Бучацкому за отличные успехи в учебе и отличное поведение».
«Школа» — так называлась эта книга. А в ней большой портрет автора. Совсем еще молодой парнишка: крепко сжатые губы, смелый юношеский взгляд, на голове лихо заломленная кубанка, портупея с кортиком, а слева на гимнастерке яркая красная звезда. Внизу подпись: «Адъютант командующего охраны и обороны всех железнодорожных дорог А. Гайдар. Пятнадцать лет».
Вечером развернул отец книгу, увидел портрет и сказал:
«Так это ж он…»
«Кто?» — не без любопытства спросил Володя.
«Мой командир, Голиков», — с гордостью объяснил отец сыну.
«А почему же… Гайдар?»
«Гонялись мы за бандами на монгольской границе. Так его монголы еще тогда Гайдаром прозвали».
«Почему?»
«Гайдар — это дозорный по-ихнему. Храбрый, значит, передовой воин».
Не раз собирался отец письмо написать своему командиру. Не вышло: открылись старые раны, поболел немного, а там и умер.
С тех пор книгу отцова командира Голикова Володя бережет как самую большую драгоценность…
Словно ото сна очнулся Володя. Быстро подхватил кошелку и побежал на вокзал. Дрожат рельсы. Мчится бронепоезд через Ольшаницу, Мироновку, мчится туда, где идут тяжелые бои.
НИКТО НЕ СПАЛ…
Поначалу докатились из-за Роси глухие взрывы. Казалось, что в Синяве кто-то без устали бьет огромным молотом по скале. Жгучей болью отзывалось эхо этих ударов в каждом человеческом сердце. В селе срочно уничтожали документы, убивали скот, жгли хлеб — словом, делали все, чтобы ничего не досталось врагу. В слезах смотрели люди, как в огне пожарищ гибли плоды земли, выращенные мозолистыми руками.
Пожар охватил колхозные постройки, перекинулся на высокие стога прошлогодней соломы. Яркое зарево осветило затерянные в полумраке дворы, хаты, одинокие фигуры людей, от которых падали косматые тени, длинные и черные, словно привидения. Ветер на лету подхватил горящую солому и остервенело швырял ее тяжелыми пригоршнями в ночную степь.
А на разбитых дорогах клубилась пыль. К днепровским переправам беспрерывно один за другим тянулись беженцы, гнали скот, ехали или шли пешком. Немцы не бомбили — просто они расстреливали людей из пулеметов. Выходили из-под солнца самолеты, и черные кресты теней быстро проносились над полями, опускались на дороги…
Ревели в селе недоенные коровы, лаяли собаки. Высокие столбы дыма чудовищными кустами поднимались над селом; и так до тех пор, пока из них не выбивались красные языки пламени. На огородах бегали поросята, нарочно выпущенные из фермы, по всему селу разбрелась скотина…