– Тишина! Тишина! – заревел Линус в микрофон.
Потребовалось несколько минут, чтобы толпа наконец успокоилась, и каждый снова занял своё место. Но однако все они продолжали смотреть на меня своими горящими от гнева глазами. Чувства снова и снова наносили мне удары; чтобы не сорваться на крик, я крепко стиснула зубы.
– На данный момент у нас больше вопросов, чем ответов, – признался Линус. – Поэтому мы арестовали мисс Фрост и возбудим судебное разбирательство с проведением полного расследования. Также мы продолжим поиски Локи и его Жнецов, чтобы соответствующим образом позаботиться о них. Будьте уверены, мы доберёмся до сути, и Локи будет заключен обратно в тюрьму.
Посмотрев на Метис, упрямо вздернувшую подбородок, Линус скривил губы. – Между тем, в соответствии с уставом академии, мисс Фрост будет оставаться в Мифической академии до тех пор, пока либо не будет оправдана, либо признана виновной в выдвинутых против неё обвинениях.
Когда он произнес последнюю фразу, раздался шквал недовольных возгласов, заставивший его замолчать на мгновение.
И снова Линус бросил взгляд на Метис, словно говорящий «это все твоя вина». Именно он и помог мне понять, что же произошло. Профессор, должно быть, все же разузнала, что происходит, и так или иначе ей удалось оставить меня здесь, в академии, вместо того, чтобы позволить им увезти и запереть меня в тюрьме Протектората.
Могла бы и не беспокоиться. Теперь вся академия меня ненавидит; они считают меня виновной – и возможно, не очень-то сильно и ошибаются. В конце концов, именно я была той, кто нашёл кинжал в Хельхейме – последнюю оставшуюся печать от тюрьмы Локи. Но вместо того, чтобы сохранить кинжал в безопасности, я практически отдала его в руки Вивиан Холлер, девчонке-Жнецу, чемпиону Локи. Ради долгожданного освобождения злого бога она была более чем счастлива воспользоваться оружием и моей кровью. Конечно, Вивиан обманула меня, но факт оставался фактом: мои действия привели к тому, что Локи где-то там, снаружи, строит со своими Жнецами заговоры по уничтожению Пантеона; желает одержать окончательную победу над Никой, а мир погрузить в вечную тьму.
Может, у них было право обвинять меня.
Может, у них было право меня ненавидеть.
Наконец, спустя несколько минут толпа вновь притихла.
– Мисс Фрост ещё не признана виновной, но для того, чтобы студенты чувствовали себя в безопасности, я позаботился, чтобы она находилась под пристальным наблюдением до тех пор, пока не состоится суд, – сказал Линус. – Будьте уверены: один из членов Протектората будет повсюду сопровождать мисс Фрост, куда бы та не пошла. А чтобы всё происходило по возможности незаметно, мы завербовали студента третьего курса Лондонской академии, дабы он помог нам следить за мисс Фрост, в то время как она будет заниматься своей ежедневной школьной рутиной.
Линус бросил короткий взгляд на Алексея, стоящего у ступенек, что ведут на сцену, но не представил его. Так вот почему Алексей был здесь – чтобы следить за мной.
– Этот вопрос будет решён в течение нескольких дней, – продолжил вещать Линус. – А до тех пор, уверяю вас, члены Протектората будут находиться в кампусе, чтобы обеспечить вашу безопасность. Пока на этом всё.
Некоторые вежливо похлопали, но все же большинство продолжали смотреть на меня со злобой, в то время как в их взглядах отражались ужас, боль, страх и ненависть – столько ненависти. И снова на меня обрушился гнев толпы, я не могла больше молчать.
– Я не сделала ничего плохого! – закричала я. – Это была Вивиан! Это была Вивиан Холлер! Это она чемпион Локи! Она освободила его – не я! Вы должны мне поверить!
– Уберите её отсюда, – прошипел Линус. – Сейчас же!
Инари и Сергей легко подхватили меня под руки и понесли к краю сцены, но я продолжала кричать:
– Я ничего плохого не сделала! Я ничего плохого не сделала!
Мои крики эхом отдавались в амфитеатре и разносились к небу, но мои заверения в невиновности никого не интересовали, никто не спешил мне на помощь – даже богиня, выбравшая меня своим чемпионом.
Инари и Сергей стащили меня со сцены и повели вверх по склону к главному двору. Студенты спешили за нами, попутно обсуждая, крича, делая фотографии. В конце концов, я замолчала и теперь лишь щурилась от непрекращающихся вспышек. Инари с Сергеем по-прежнему тащили меня, я даже не касались ногами земли. И я была достаточно умна, чтобы не сопротивляться. Я не знала, к какому типу воинов относились эти мужчины. Но они в любом случае были намного сильнее меня.
Пять зданий составляли основную часть Мифа: библиотека Древности, спортивный зал, столовая, здание английского и истории и математики и естествознаний. Инари и Сергей поспешили к зданию математики и естествознаний. То есть, они всё-таки хотели отвести меня в тюрьму академии. Оба мужчины вошли внутрь, а затем стали спускаться ниже и ниже, всё глубже и глубже, проходя мимо ряда запертых дверей и других мер предосторожности, пока, наконец, ни достигли самого нижнего этажа глубоко под землёй.
Наконец они поставили меня на ноги. Я тут же отпрянула от них, потирая плечи, куда они вцепились. Мы стояли в тускло освещенном коридоре перед дверью, сделанной из того же тёмно-серого камня, как и все здание. Железная решетка пересекала всю дверь, а на поверхности были вырезаны два сфинкса. И вновь сфинксы смотрели на лапы, вместо того, чтобы повернуть голову и посмотреть на меня.
Никогда не думала, что мне будет не хватать их жутких взглядов, но именно это и случилось. Каким-то образом их пристальные взгляды стали частью моей повседневной жизни, и я отчетливо чувствовала их отсутствие, особенно, когда казалось, будто они попросту не могут вынести даже взгляда на меня. Может они тоже ненавидели меня, как и все остальные. Меня наполнила горечь, разъедающая, словно кислота в груди.
Сергей вытащил из кармана своей мантии ключ, в то время как Инари не сводил с меня глаз. Да, пожалуйста. Будто бы у меня был хоть малейший шанс сбежать. Сергей шагнул вперёд, вставил ключ в замок и повернул. Хотя я точно знала, что так и будет, я все равно вздрогнула от громкого скрипа петель. Сергей распахнул тяжёлую дверь и жестом показал мне войти. Будто бы у меня был выбор.
Я прошла мимо него и остановилась в дверях, разглядывая тюрьму. Огромная круглая комната, над которой возвышался купол, так же, как и над библиотекой Древности. Вокруг на три этажа поднимались стеклянные камеры, образуя стены, а на каменном потолке была вырезана рука, держащая сбалансированные весы – тот же самый символ, что вышит на воротниках мантий Протектората.
Посередине комнаты, прямо под рукой с весами стоял каменный стол с парой стульев. Вот где все время сидел Престон Эштон, когда я приходила сюда и использовала свою психометрическую магию, дабы заглянуть в его разум. Я рылась в его воспоминаниях, чтобы потом рассказать Метис и другим о планах его дружков-Жнецов. Ещё одна вещь, в которой я потерпела неудачу, потому что теперь я была той, кто сидел в тюрьме.
Услышав шорох, я бросила взгляд на письменный стол рядом с дверью. Не знаю, как ей это удалось, но Рейвен опередила нас и оказалась здесь быстрее. Она сидела на своём привычном месте за письменным столом, листая один из знаменитых глянцевых журналов, которые она, казалось, читает всегда. Рейвен – старая женщина, даже старше моей бабушки Фрост. Ее длинные, развивающиеся одежды очень подходили к седым волосам. Ее лицо испещрено глубокими темными морщинами, похожими на чёрную краску, которой пользуются футболисты. А руки еще больше испещрены морщинами и старческими пятнами, наряду со старыми блеклыми шрамами.
Рейвен откинулась на спинку стула и закинула ноги, обутые в чёрные армейские сапоги, на стол. На мгновение её чёрные глаза встретились с моими, прежде чем она вернулась к своему журналу. Охранять тюрьму академии – одна из задач, которые исполняла Рейвен. Ну, по крайней мере, она хотя бы посмотрела на меня, пусть всего лишь на несколько секунд. Из-за этого я почувствовала себя немного лучше, если уж статуи игнорировали меня.