Из кухонного окна Фоме Исаичу был виден осажденный жандармами флигель. Каждый раз, как они подступали к забаррикадированным воротам дома, там словно приходили в действие невидимые камнеметы. Падающие булыжники угрожающе стучали о мостовую, никого не подпуская к воротам и дверям.
— Горе тому, кто попадет под эту молотилку! — покачивал головой Фома Исаич.
— Мы им, дяденька, столько наносили камней, — день кидай — не перекидаешь!
— Ну, зачем весь день, — возразила женщина, выжимая мокрое белье, — скоро к нам подмога придет…
— Ваш муженек не обуховец?
— Нет. Он у Берда работает.
— Обуховцам помогает?
— А как же.
— Правильно. Так и надо, — сказал Фома Исаич.
— Наш тятька тоже там, — Петя с гордостью показал на крышу. А прильнув к стеклу, вдруг с восхищением воскликнул:
— Мама, мама! Сюда Гришка с Наткой бегут!
— Вот сумасшедшие! — встревожилась сиделка. — Да как же это они прорвались? Кто им позволил?
— И верно, — Фома Исаич выглянул в окно, — бегут ребятки, словно зайчата через поле. Чьи они?
— Семена Макарыча из сталепрокатной. Гришка — мой товарищ, а Натка — его сестренка, — сказал Петя. Он открыл двери, впустив вихрастого парнишку и его бойкую рыженькую сестрицу.
— Ух вы, храбрецы! Примчались, как ветер. Я бы так не мог, честное слово! — улыбнулся Фома Исаич.
— А мы, дяденька, очень просто, — рассказывала маленькая лазутчица, — как только фараоны убегли, мы с Гришуткой перелезли через окно и оттудова на задний двор.
— А с заднего двора — шасть сюда! — добавил мальчуган.
— И видели моего тятьку? — поинтересовался Петя.
— Видели. Твой отец под пулями ходит.
— Мамка, я побегу сейчас туда. — Петя кивнул на осажденный флигель. Мальчику очень хотелось взобраться на крышу. Пример Гриши и его сестры не давал ему покоя. Разве он не такой же храбрец, как они?
Но мать погрозила мальчику рукой:
— И не думай!
— Подстрелить могут, парень! — предупредил и Фома Исаич.
— Мы не боимся, — деловито заметила девочка. — Мы раз-раз — и там!
— Ишь, шустрая!
А Петя приставал к матери:
— Мам, пусти. Я скоро…
— Говорят тебе: жди! К нам подмога идет.
— Тогда айда на чердак! — предложил Петя своим друзьям. Сказано — сделано. Дети кинулись на лестницу. Только гул пошел по потолку от их топота.
— Головы берегите, непутевые! — крикнула им вдогонку сиделка. Фома Исаич вновь прильнул к окну. На мостовую все еще падали булыжники. Полицейские и жандармы жались к стенам или отбегали на почтительное расстояние от флигеля и бахали по нему из наганов.
Меньше чем через четверть часа дети вернулись на кухню.
— Ну, кто там идет к нам? Нарвские или выборгские? — полюбопытствовал Фома Исаич.
— Сюда солдаты идут. Много-премного! — удивился Петя. А девочка с жаром добавила:
— Штыки так и сверкают, так и сверкают!
Семянниковцы во главе с Бахчановым первыми попытались прорваться к обуховцам, но наткнулись на сильный казачий заслон. Войска не пропускали рабочих. Наведенные ружейные дула остановили безоружных людей.
С тоской всматривался Бахчанов в непроницаемые лица солдат. И вдруг ему пришла в голову мысль: "А что, если добраться к обуховцам по реке?"
Уговорился с товарищами взять напрокат десять лодок. Грести против течения было трудно; лодки двигались медленно. Вскоре они смешались с лодками катающихся мещан.
— Этим и горюшка мало, — сказал Бахчанов, указывая на беспечные лица катающихся. И, оторопев, умолк: в одной из лодок он увидел Таню.
Она сидела на корме, обняв хорошенькую девочку, и задумчиво смотрела на береговой пейзаж. Бахчанов вспомнил белые ночи, взморье, ялик… О, если бы сейчас ее окликнуть! Та ли она, какой была тогда?
На веслах сидел Сережа в белой узорчатой рубахе и в соломенной панаме. Он так, видимо, был поглощен непривычной для него греблей, что никого и ничего не видел вокруг себя. Он даже не обратил внимания на странное поведение супруги: Таня привстала, точно почувствовала на себе взгляд Алексея. Бахчанов быстро отвернулся, но успел увидеть ее округлившиеся, испуганные глаза… Если она его заметила, пусть думает, что обозналась.
Он сильней налег на весла. Лодки шли в разных направлениях. Сережа греб по течению, Бахчанов — против.
Через две-три минуты лодка с Таней осталась далеко позади…
Откуда-то наперерез Бахчанову и его товарищам выскочил полицейский катер.