Условились встретиться через полтора часа на Воробьевых горах и обо всем поговорить основательно…
И вот они сидят на безлюдном холме, покрытом шерстистой рыжей травой, и беседуют. Перед ними в пелене сухого тумана расстилается хаос облупленных крыш, среди которых торчат золотые луковицы куполов, башни, трубы, и всех выше — колокольня Ивана Великого. У подножия холма гремит разухабистая гармонь, крутятся аляповатые ярмарочные карусели, пестрят палатки "моментальной фотографии", на реке рассеянной скорлупой толкутся прокатные лодки…
Выслушав Бахчанова, Иван Васильевич сказал, что Тане целесообразно, конечно, пожить под Москвой. Московские товарищи добудут ей паспорт, сыщут работу. О случившемся с Лузалковым нужно непременно написать в "Искру". Кваков — знакомая птица. Известно, что он когда-то состоял в радикальных и революционных кружках, членов которых потом стал выдавать охранке. Предательская деятельность помогла ему сделать карьеру в департаменте полиции.
Иван Васильевич повез Бахчанова в Замоскворечье. Здесь, в скромной квартире, полной студентов и курсисток, собравшихся для какой-то нелегальной дискуссии, Бахчанов был представлен девушке с приветливым, чуть скуластым лицом.
— Вот, Мария Ильинична, тот товарищ, о котором я вам на днях рассказывал…
— Как же, как же, помню. Да и брат мне когда-то говорил о вас, — сказала она, крепко, по-мужски пожимая руку Бахчанова.
"Ведь это сестра Владимира Ильича!" — вспыхнула у него догадка. Чем больше он вглядывался в черты выразительного лица Марии Ильиничны, тем яснее видел в нем что-то знакомое, "ульяновское". Завязался живой, непринужденный разговор. Все трое вышли в соседнюю комнату. Мария Ильинична внимательно расспрашивала Бахчанова о положении дел в Питере, сказав, что Владимир Ильич очень интересуется этим и хочет, чтобы питерцы регулярно корреспондировали в "Искру". Нужно также организовать более широкую транспортировку газеты в Россию.
— Вот Иван Васильевич, — сказала она, обернувшись к Бабушкину, — советует снарядить вас в один из черноморских портов, чтобы установить там контакт с моряками.
— А моряки, — подхватил Бабушкин, — доставляли бы нам из-за границы "Искру", да и все нелегальные новинки.
— Это все надо будет иметь в виду, — сказала, подумав, Мария Ильинична. — Но пока что главное в другом. В последнем письме брат пишет, что с финансами буквально швах. Они там доведены почти до нищенства. Задолжали неимоверно. Все редакционные деньги съедает транспортировка литературы в чемоданах. За пару чемоданов с двойными стенками им приходится платить около ста рублей. Это далеко не совершенная форма доставки газеты в Россию, но пока что — единственная. Ныне же и эта возможность под угрозой. Брат так прямо и пишет: "Сейчас для нас получение крупной суммы — вопрос жизни. Собирайте поскорее деньги…"
— Да, — согласился Иван Васильевич, — положение отчаянное. Надо нам что-то предпринимать: мне — в Шуе, Иванове, ему, — он кивнул на Бахчанова, — в Питере, а вам, Мария Ильинична, здесь, в Москве…
Бахчанов был готов выполнить и это поручение. Тогда Мария Ильинична тут же попросила его, не записывая, запомнить адрес одного немецкого доктора. На его имя можно пересылать собранные для "Искры" деньги. На прощанье она посоветовала Бахчанову переменить подпольное имя "Архип" на "Герасим" и держать беспрерывную связь с питерскими, московскими и костромскими искровцами.
После ее ухода Бабушкин и Бахчанов продолжали беседовать.
За стеной по-прежнему шумно спорили студенты и курсистки, когда в комнату вошел стройный белокурый мужчина в аккуратно выутюженном костюме.
При первом же взгляде он показался Бахчанову очень красивым. У него было белое со здоровым румянцем лицо, мягкие, слегка подкрученные усы, светлые выразительные глаза, высокий лоб.
Незнакомец вместо приветствия сказал:
— Да здравствует солнце! Да скроется тьма!
Улыбка его при этом была какой-то ликующей, праздничной. "Явился, как на бал", — подумал Бахчанов. А Иван Васильевич изумленно протянул руки:
— Возможно ль! Грач к нам прилетел!
— Ветер попутный нечаянно занес, — усмехнулся гость, дружески обнимаясь с Бабушкиным.
Бахчанов вскинул брови: "Грач? Николай Эрнестович Бауман?"
О нем приходилось слышать еще в ссылке как об одном из деятелей "Союза борьбы". Но кто бы мог подумать, что этот пышущий здоровьем человек — бывший узник Петропавловской одиночки, совсем недавно бежавший из вятской глухомани?!
Находясь за границей, он одно время работал наборщиком "Искры". А потом, как агент "Искры", выполнял самые сложные поручения Владимира Ильича по транспортировке литературы и по организации связи со многими искровцами центральных губерний, в первую очередь с Иваном Васильевичем. По этой причине Бауман неоднократно и тайно приезжал в Россию, неожиданно появляясь с грузом "Искры".