— Мое имя Васо, — тихо сказал перевоплощенный "нищий". Он придвинулся к "Ваквилю" и, пристально глядя на него карими добродушно-лукавыми глазами, спросил: — А твое?
— Герасим.
— Как наша "Искра"?
Вместо ответа Бахчанов медленно погрузил ложку в кофе. Васо удовлетворенно кивнул:
— Море не выдаст. К вечеру подберем. Только, понимаешь, надо смотреть в оба. Тут каждая фелюга на примете. А в городе — после недавней стачки и расстрела нашей демонстрации — идут повальные обыски.
К столику подошел юноша в короткой темно-зеленой черкеске. Он наклонился к уху Васо и что-то сказал ему. Васо поднялся и — к Бахчанову:
— Идемте, мистер Ваквиль!
Вышли из кофейни.
— Понимаешь, друг Герасим, какое коварство. Жандармские шакалы оцепляют ближайшие улицы. Нам нужно поскорее выбраться в гавань…
Однако конные городовые не пропускали прохожих ни к нефтяной гавани, ни к бульвару. Васо кивнул в сторону мечети, издали казавшейся остро отточенным карандашом. Той стороной будет легче пройти.
Торопливо добрались до начала какой-то кривой улочки. У дощатой хижины их встретил сухощавый мужчина лет тридцати, попыхивающий трубкой.
— Рыбак Вахтанг — наш человек, — пояснил Васо. — Он пойдет с нами…
Вахтанг привел друзей к каким-то зарослям. Впереди, в синих сумерках вечера, слабо светился желтоватый огонек.
— Мусульманское кладбище, — сказал он, — Соук-Су, что значит "холодная вода". Следуйте за мной.
Как только вошли в какую-то сторожку, Вахтанг зажег лампу и, нарочно поставив ее у самого окна, предложил ждать.
Вдруг в дверь кто-то трижды стукнул. Вахтанг сделал успокаивающий жест и откинул щеколду. Вошла женщина в синем бешмете и темно-красной безрукавке.
— Кэто! — сказал Васо. Она легким движением сбросила чадру, открыв прелестное смуглое лицо, с большими черными глазами. Неслышно ступая мягкими чувяками, она подошла к Вахтангу и стала ему что-то шептать.
— Младшая сестренка Вахтанга, — пояснил Васо Бахчанову. Тот с изумлением смотрел на девушку. Все в ней было полно грации и вместе с тем энергии.
Почувствовав на себе взгляд постороннего человека, она сердито перекинула через плечо на грудь длинную черную косу и спросила о чем-то Васо. Не успел тот ответить, как Вахтанг что-то быстро-быстро сказал сестре. Кэто внимательно посмотрела на Бахчанова. Он дружески кивнул ей. Васо же пояснил:
— Кэто хоть и недавно вступила в кружок, но она вполне надежный товарищ.
Он заговорил с девушкой по-грузински и снова обратился к Бахчанову:
— Кэто только что была в гавани. Сын Вахтанга приготовил там парусник и ждет нас. Через час взойдет луна и будет светло. Поэтому Кэто советует поскорее отвалить от берега, чтобы сыщики нас не заметили. Другой вопрос — как нам при луне возвращаться: ведь мы будем видны в заливе как на ладони…
— А меня даже не это смущает, — произнес Бахчанов. — Найдем ли мы "апельсиновую корку"?
— Ну, это не так сложно. Дело в том, что с "Мадагаскара" груз сброшен в определенном, известном для нас, месте.
— Но можно ли определить это место ночью, притом в море?
— Там есть мель, и она обозначена. Вблизи знака проходит путь кораблей. Проводником нам вызвалась служить Кэто. Она с детства знает залив…
После короткого совещания Вахтанг и Кэто повели Бахчанова и Васо к берегу. Чтобы избежать встреч с патрульными, им пришлось сделать крюк.
В прибрежных домах еще светились окна. Прошли мимо церкви, мимо какой-то слободки, потом Бахчанов услышал близкий шум воды и сказал:
— Море!
Вахтанг покачал головой.
— Барцхана. Река.
Направились вдоль берега. Путь показался Бахчанову долгим и утомительным.
Через некоторое время под ногами захрустела галька. Потянуло свежим, влажным ветром, донесся глухой равномерный шум прибоя.
— Теперь море, — произнес Вахтанг и свистнул. Тотчас же от рыбачьей посудинки, что чернела у берегового выступа, отделилась какая-то тень и бросилась к Вахтангу. То был мальчик, и Вахтанг привлек его к себе. Бахчанов догадался: сынок рыбака.
Темнота позволила отчалить незаметно. Вскоре суденышко затерялось в ночи, среди морского простора. Через час над морем встала меднолицая луна, тусклая, как лампа сторожа в Соук-Су, но, поднимаясь, она посветлела, уменьшилась, стала яркой и бросила далеко от горизонта к берегу волшебную трепещущую дорожку. Поскрипывая и покачиваясь, парусник скользил по черной воде. С юго-запада плыл караван разорванных облаков, разбегавшихся по небу.