Глава третья
ПРОЩАЛЬНЫЙ КОНЦЕРТ
Однажды, возвращаясь с Васо из динамитной мастерской, Бахчанов увидел на заборе афишу. Группа артистов, и среди них бывшая ученица Петербургской консерватории Лариса Баграони, выступала в прощальном концерте. Весь сбор поступал в пользу семей безработных. Васо и не подозревал, как сильно затронула "тамаду" эта новость. Бахчанов сказал, что не отказался бы заглянуть в театр, но только на галерку.
— Там будем менее заметны.
— Ну что ж, пойдем. Я тоже люблю пение.
Когда время стало приближаться к вечеру, оба они покинули домик путевого сторожа. Над безлесным гребнем гор выплыли огромные клубящиеся облака.
Они росли, закрыв вскоре полнеба, но ни дождя, ни прохлады не принесли. В воздухе продолжало парить. Друзья шли темными сторонами улиц, предусмотрительно обходя ярко освещенные витрины и углы с редкими фонарями. Все же Бахчанову показалось, что за ними на отдалении упорно следуют какие-то люди. Васо успокоил его:
— Это из моей дружины. На всякий случай.
Чтобы отвлечь от себя внимание, они вошли в зал не до подъема занавеса и не в момент появления певицы у просцениума, а когда ее награждали шумными аплодисментами.
Васо разделял восторг публики. Он усердно хлопал в ладоши, как бы призывая к аплодисментам галерку, переполненную учащейся молодежью. Та и без его призыва бешено рукоплескала.
Когда концертмейстер объявил публике, что бывшая ученица Петербургской консерватории исполнит арию Лизы из "Пиковой дамы", демократическая часть публики устроила бурную овацию. Многие сразу поняли намек концертмейстера: ведь еще свежо было в памяти массовое изгнание свободолюбивых молодых людей из стен столичной консерватории.
Лара вышла в длинном белом платье (взятом, конечно, напрокат) с приколотым на груди бутоном красной розы. Грустными глазами она обвела партер, ложи, балкон, галерею и задушевно, с неподдельной взволнованностью запела:
Бахчанову показалось, что сейчас только он один понимает, как близок смысл этих слов к душевному состоянию самой девушки. А когда оборвался последний аккорд, послышались громкие возгласы из публики:
— Браво, Баграони! Браво!
— Ну, тамада, не знаю, как тебе, а мне очень и очень нравится эта артистка! — признавался Васо.
Тон по-прежнему задавала буйная галерка: аплодисментам не было конца. Репертуар Лары отличался разносторонностью. Овация опальной ученице консерватории достигла своей вершины, когда Баграони с огромным подъемом исполнила карманьолу.
Едва зрители повалили из зрительного зала, как в дверях вестибюля произошла непонятная толчея. Васо сбежал вниз и быстро вернулся.
— Тамада! Облава! У всех выходов полиция.
Они быстро спустились с галереи. Судя по шушуканью публики, полиция искала "опасного революционера". Вдруг Бахчанов взял за руку Васо и увлек его в сторону.
— Тамада, чего ты засмотрелся? Кого увидел?
Бахчанов продолжал неотрывно смотреть в вестибюль. Там рядом с Ларой шел какой-то мужчина, любезно беседуя с ней. Это бритое лицо с жесткими чертами и холодным взглядом изжелта-серых, как у кошки, глаз было хорошо знакомо ему. Солов! Барин, струвист, некогда хаживавший за Невскую заставу на "блины"! Но что общего между этим типом и Ларой?
Бахчанов протолкнулся к седовласому капельдинеру и указал глазами на Солова.
— Вы не знаете, кто этот господин? Он не из дирекции?
— О, ваша милость! — прохрипел капельдинер, умиленно моргая красными веками. — Не знать известнейшего мецената! И зачем ему дирекция, когда он откатил весь наш театр. Господин Солоз недавно женились на вдове грозненского миллионера, и пусть судачат, что она старше его на целых двадцать восемь лет, но ведь какие миллионы, ваша милость!..
Встревоженный Васо пригнулся к уху Бахча — нова:
— Тамада, выпускают из театра только по три человека. Неужели и мы пройдем мимо фараонов?
Поток людей неудержимо повлек их за собой из вестибюля к выходу. Дюжина городовых медленно пропускала мимо себя публику, в то время как два околоточных надзирателя всматривались в лица выходящих, сверяя их с фотокарточкой. Скользнув по ней острым взглядом, Бахчанов узнал Камо! Он был изображен в черкеске с газырями, точно так же, как был одет в тот весенний день, когда в толпе демонстрантов подымал красное знамя близ дворца наместника.
Рассеянным взгляд ом полицейские проводили Бахчанова и его спутника.