— Это не совсем удобно, — быстро нашлась она. — Замужняя женщина в коляске с незнакомым мужчиной! О, это будет ее шокировать.
Солов улыбнулся:
— Странные женщины. Когда решается вопрос об их свободе, уместны ли иные какие-нибудь соображения?..
— А почему вы сочли нужным дать такой совет? Пли вы не уверены в вашей силе и власти?
— Нет, в этом-то я уверен, — заторопился он, — но кто может быть уверен в лояльности полицейских гиен?
— Вы полагаете, что они могут вернуться?
— Я ничего не полагаю. Я просто не доверяю им.
— В таком случае, — девушка с вновь вспыхнувшей тревогой взглянула в окно, — будемте, господин Солов, до конца людьми чести и великодушия. Я просила бы вас, — в ее глазах блеснуло выражение мольбы, польстившее ему, — помочь мне ввести в заблуждение этих коварных людей.
— Не людей, а людишек, я бы так сказал. Итак, приказывайте, — он приблизился к ней и смотрел на нее странно-упорным взглядом.
— Оставьте у моего дома ваш экипаж и разрешите его отослать к вам, когда стемнеет.
— Ваша находчивость восхитительна.
— Правда, она будет стоить вам некоторых неудобств: пешком придется идти домой.
— О, пустяки. Подобный моцион даже приятен, когда сознаешь, что делаешь это ради одной из прекраснейших женщин.
Он открыл окно и выглянул на улицу:
— Махмуд! Подымись сюда!
Явившемуся кучеру-турку он приказал:
— Останешься у подъезда с экипажем. Вернешься домой только с разрешения госпожи. Понял?
— Да, эффенди.
Когда они ушли, Лара, словно очнувшись, устремилась в коридор и раскрыла дверь соседней комнаты.
— Алеша! Опасность миновала. Как я счастлива! — и бросилась ему на шею.
Однако опасность не была устранена. Агенты полиции навряд ли отказались от преследования. Это понимал Бахчанов, и то же самое начинала сознавать Лара. Вот почему она решила использовать коляску Солова. План был прост. С наступлением сумерек в кузов сядет закутавшаяся в платок старушка и поедет на проспект к одному из магазинов. Внимание агентов полиции, естественно, будет приковано к седоку. Им, должно быть, покажется, что седок в женском платье не кто иной, как переодетый Бахчанов. И они последуют за коляской. Он же уйдет чужими дворами.
Бахчанов находил в этом плане некоторые достоинства, хотя и не считал его наилучшим. Но иного выхода сейчас не было.
Коротко рассказав Бахчанову о предложении Солова и о том, как тот "отвадил" филера, Лара, сама не зная почему, умолчала о контракте. Бахчанов же считал, что Солов просто-напросто разыграл перед доверчивой девушкой роль гуманного человека. Разве уж так трудно этому нефтепромышленнику сделать жест свободолюбия, когда у него на откупе состоит целый круг полицейских чиновников?..
Не удивляло и приглашение Ларе петь во вновь открываемом соловском театре. Если Солов действительно откроет театр, отчего же не работать в нем? Бахчанов нисколько не желал бы становиться на пути призвания Лары. Но "закрытый" домашний театр, театр для "избранных", конечно, ничего общего с настоящим искусством не имел. Это "шимбебековщина", только на соловский манер.
Выслушав эти критические замечания, Лара еще больше утвердилась в мысли — пока ничего не рассказывать Алексею о контракте.
Вскоре она проводила старушку до самого крыльца и постояла на нем, следя, как отъезжает экипаж. Все было рассчитано на то, чтобы вызвать у преследователей подозрение к закутанной фигуре седока.
После этого Бахчанов и Лара спустились черным ходом во двор. На нижней площадке они на минутку задержались в прощальном объятии, и затем Бахчанов направился вперед. Со двора он кинул последний взгляд в сторону девушки (в густых сумерках ее светлая неподвижная фигура выделялась, как статуя) и метнулся к невысокому забору. Легкий прыжок, под ногами слегка подалась груда поленьев. Впереди был чужой двор, а за ним переулок…
Бахчанов быстро оставлял за собой черные глухие переулки и улицы. Теперь бы только благополучно выбраться из Тифлиса с его легионом двуногих ищеек. Правда, немало их и в Баку, но там большой и крепкий отряд тружеников, и, следовательно, легче будет-бороться с врагом. А пока никак не проходило ощущение подстерегающей опасности, и он считал, что в этих условиях неразумно сейчас идти на конспиративную квартиру, в Авлабар. Петляя по улицам, он бросал по сторонам настороженные взгляды. Ему казалось, что за ним неотступно следуют какие-то люди, прячутся то в подворотнях, то за фонарными столбами. Один из прохожих шмыгнул мимо него и при этом как-то странно заглянул ему в лицо.