— Здравия желаем, доктор Сандро! Так, кажется, величали вас остряки?
Дастропулос смотрел на своего пленника и щурился от сигарного дыма.
— Что вы здесь делали?
— Искал работу.
— Ой ли?
Сандро попытался промолчать. Это, быть может, лучший выход из подобного положения.
— Смешно отмалчиваться, когда один из ваших все раскрыл.
Сандро понял, что ему расставляют ловушку. Тем более нужны и спокойствие и полное самообладание, Дастропулос покуривал и сквозь дым продолжал внимательно разглядывать узника.
— Наш разговор с вами, доктор Сандро, на долгие часы. Так что не рассчитывайте на свое молчание. Говорят, вы работали здесь по поручению комитета. Нам известно, что вы связаны и с тайной типографией, и с динамитными мастерскими. Назовите примерное местонахождение того, что нас интересует. Труден вопрос? Хорошо. Тогда ограничусь более невинным и простеньким. Каков тираж найденной при вас книжицы? Ну кто за такой пустяк вас назовет нарушителем конспирации или тайн партии? Опять молчите? Смотрите: будете прозябать в той чахоточной камере!
— Вот что, — сказал Сандро, поднимая на Дастропулоса загоревшиеся глаза, — прежде всего я требую над собой гласного суда, если в чем-либо обвинен…
— Будет и гласный. Ступайте. — Дастропулос позвонил в колокольчик. Сандро вышел. В коридоре на него набросились "черные бешметы" и стали наносить удары. Собрав силы, он вырвался из рук истязателей и снова вбежал в кабинет.
— Меня били ваши подлецы! — крикнул он. Дастропулос притворился, что изумлен.
— Значит, передумали? Давно бы так. Вот вам перо, бумага, пишите нам все, что знаете о типографии и о ваших арсеналах. Прибавите о своих друзьях — похвалим, вознаградим даже.
Сандро, дрожа от негодования, отошел к дверям.
— Ничего я не знаю и ничего не буду писать, негодяй!
Дастропулос придавил дымящуюся сигару.
— Вы все-таки решили запираться? Неприятно. Очень неприятно. И вот почему. Вы можете тяжко захворать в той злосчастной камере, сойти с ума, пропасть без вести. Все может случиться в неволе, особенно в наше беспокойное время. Выбирайте. Минута на размышление. А потом смотрите!
— Что мне ваши угрозы! — вне себя крикнул Сандро. — Я не боюсь их. А вы подлец, инквизитор, шпик ничтожный и палач, суд над которым скоро свершится…
— Ого! Темперамент, — Дастропулос запер ящик на ключ. — Ну ничего. Сейчас найдем знакомое вам успокоительное средство и его будем применять до тех пор, пока…
Он снова взялся за колокольчик. Но тут разгоряченный Сандро, уже не помня себя, бросился на истязателя, вцепился одной рукой ему в кадык, а другой стал наносить удары по лицу. Ошеломленный охранник в первые секунды как бы растерялся, но потом сунул руку в карман, где лежал маленький браунинг. Раздался приглушенный звук выстрела, и Сандро, схватясь за сердце, со слабым стоном повалился на пол.
Отдуваясь и стирая с расцарапанной своей щеки кровь, Дастропулос тронул ногой неподвижное тело застреленного, а вбежавшей страже злобно буркнул:
— При попытке к бегству…
Бесследное исчезновение Сандро чрезвычайно взбудоражило его друзей. После тщательного и терпеливого поиска им удалось узнать совсем немногое. Мелкий чинуша из полицейского участка показал, что в число задержанных приставом был и юноша с точными приметами Сандро Капанжари. Больше мог сказать сам пристав, но он был убит во время столкновения с демонстрантами. По осторожно наведенным справкам в числе узников тюрьмы лекуневца не оказалось. Охранка замела все его следы. В то же время выяснилось, что в числе арестантов, намеченных к вывозу за пределы губернии, находится Бахчанов.
У одного революционно настроенного солдата удалось узнать день отправки заключенных. Была надежда, что некоторые солдаты не вступят в стычку с рабочими, если те попытаются освободить политических. И, когда наступил этот день, Васо решил проникнуть на платформу к эшелону и подать сигнал своим товарищам, находящимся в засаде. За полчаса до отхода поезда боевики, одетые смазчиками и кондукторами, подошли к товарной станции. Здесь уже стояли тюремные вагоны.
И вот случилось то, чего никто из спутников Васо не ожидал. Откуда-то выскочило десятка полтора штатских с винтовками в руках. Один из них поднял руку и скомандовал:
— Стой, ребята! Сдавай оружие!
Васо взглянул на говорившего и обомлел: "Кунак Ананий!"
— Эге, это ты, Василий Арсенович! Тем лучше. Скажи-ка своему воинству — пусть без шума и канители сдает всю свою огнестрельную мелочь.
— Зачем? Кому? Этим хунхузам? — возмутился Васо.