Глава десятая
С ПОСЛЕДНЕЙ ПРЕСНЕНСКОЙ БАРРИКАДЫ
Сражающаяся Пресня подобна осажденной крепости. Ее форты — кирпичные корпуса Прохоровской мануфактуры, мебельной фабрики Шмидта, сахарного завода, Горбатый мост и баррикады на Кудринке. Гарнизон пресненских фермопил — триста-четыреста дружинников против нескольких тысяч солдат, верных правительству. Но ни драгунам, ни казакам не проникнуть сюда. Все их попытки отбиваются повстанцами.
Враг вымещал свои неудачи на жилищах пресненцев; он подвергал кварталы остервенелому артиллерийскому обстрелу. Пушки, стоявшие у Бородинского моста, били шрапнелью по Горбатому мосту, и переход через него становился для пешеходов вопросом жизни. Гаубичные орудия посылали снаряды со стороны Дорогомилова и Трехгорной заставы. Артиллерийская стрельба велась также и с Ваганьковского кладбища. Здесь грохотала еще одна полубатарея. Поодаль от нее три офицера грелись у костра. Один из них, прапорщик с розовым, как у младенца, лицом и синими кругами под холодными глазами, что-то говорил хохочущему стройному гвардейцу со штабс-капитанскими погонами. Серый сумрачный подпоручик, присланный из штаба для связи, больше молчал. Только раз он неожиданно прервал громкий хохот штабс-капитана, назидательно заметив:
— Смотрите, Бодай-Олсуфьев, и вы, прапорщик де Гранж, как бы нам сегодня не попасть в домок из семи досок.
Прапорщик жадно затянулся папиросой:
— Умереть сегодня страшно, а когда-нибудь ничего.
Штабс-капитан снисходительно похлопал прапорщика по плечу:
— Трусите, монсиньор? А это вам не к лицу. Ведь вы сами мне рассказывали, как девяносто три года тому назад ваш дед, наполеоновский офицер корпуса Мюрата, громил Арбат…
Невзрачный подпоручик сделал кислую мину и, не желая больше слушать приятелей, побрел к походной кухне. Пушки на полчаса умолкли.
Едва артиллеристы расположились обедать, как впереди загремели ружейные выстрелы. Штабс-капитан вскочил на ноги:
— Фельдфебель, в чем дело?
— Дружинники атакуют, ваше благородие.
— Отставить обед. Все по местам!
А стрельба все ближе. Показались бегущие пехотинцы. На их лицах страх. Невзрачный подпоручик неловко выдернул из ножен шашку и преградил бегущим дорогу:
— Куда, остолопы?
Взрыв ручной бомбы, брошенной контратакующими дружинниками, вызвал новую панику. Теперь сломя голову, натыкаясь на гнилые кресты, бежали все: и пехотинцы, и артиллеристы.
Серый офицерик затопал ногами:
— Быдло! Идиоты! Кучки мастеровых испугались!
Прапорщик, увидев решительные лица наступающих рабочих; отвратительно выругался и, подхватив грязные полы длинной шинели, побежал назад. Не помня себя, понесся по дороге и штабс-капитан, опережая бегущую прислугу полубатареи. Пули свистели вдоль дороги, и никогда еще их жужжание не воспринималось бравым гвардейским штабс-капитаном с таким ужасом, как сейчас. Пораженный пулей дружинника, подпоручик упал и уже не поднялся. Упал и прапорщик, хотя был целехонек. Он тотчас же быстро пополз, как ящерица. "А это он ловко придумал!" — пробормотал штабс-капитан и сам стал карабкаться на четвереньках. Правда, удобства в таком способе передвижения очень мало, но ведь так больше шансов уцелеть в этой дьявольски неожиданной войне с мастеровыми…
На оставленной беглецами артиллерийской позиции появляются победители: несколько десятков дружинников. Впереди них дядя Костя с маузером в руке.
— Драпанули пустоплясы, — желчно посмеивается он, — и смотри же, какой трофей оставили!
Дружинники с любопытством обступают одно из орудий.
— Его бы, дьявола стального, подорвать, — советует бородатый рабочий в валенках и с охотничьей двустволкой.
— А чем ты подорвешь такую махину?
— Македонкой.
— Да где она? Последнюю истратили.
— Вынь замок-то, вот пушка и перестанет стрелять, — советует шестнадцатилетний паренек с самодельной шашкой.
Два молодых подручных с мебельной фабрики безуспешно трудятся над замком орудия.
— Не специалисты, дядя Костя, — оправдываются они.
— Тогда заклини замок-то, — не унимается дружинник с двустволкой.
— Стой, обожди, Петюша. Пушка в наших руках — сила. Надо повернуть ее против врага.
— А ведь и верно, дядя Костя. Так и сделаем. Эй, товарищи, подсобляйте! Поворачивай лягушку. Кто за хвост, кто за дуло. Раз-два, взяли!
Среди дружинников появляется пожилая женщина. В руках у нее жестяной чайник.