— А где же наш дядя Костя?
На этот вопрос никто не смог ответить уверенно. Полагали, что он на баррикаде соседней улицы, но проверить уже было нельзя из-за начавшегося сильного артиллерийского обстрела всего квартала. У повстанцев же вышли все патроны, не стало и бомб.
Дружине Бахчанова пришлось разделиться на несколько мелких групп. Отходили по разным дорогам, все время меняя маршрут, чтобы сбить со следа карателей, вновь возобновивших наступление. В конце концов Бахчанов с тремя своими спутниками — Ларой, Анелей и Тынелем — оказались оттесненными в район Тверской-Ямской…
С этого часа на Пресне без умолку грохотали снаряды. Клубы густого дыма затягивали все небо, серое, низкое, унылое. Из горящих домов выбегали женщины и дети. Некоторые гибли, пораженные пулями или осколками снарядов. Пламя пожаров вместе с феерическими вспышками взрывов сливалось в одно грандиозное зарево, от которого ночная мгла становилась кроваво-прозрачной. Рушились этажи громадных фабричных корпусов. Для некоторых героев-дружинников пресненские руины должны были стать могилой, как были ею стены Пер-Лашеза для парижских коммунаров в кровавую майскую неделю тысяча восемьсот семьдесят первого года…
Военное положение Пресни, отрезанной от внешнего мира, становилось крайне неблагоприятным. Сразу сказалось на ходе борьбы огромное превосходство в боевых силах войск, прибывших на помощь дубасовцам. Пушечный огонь наносил населению жестокие потери. Дальнейшее вооруженное сопротивление пресненских рабочих обрекало их семьи на беспощадное истребление со стороны озверевших карателей.
В условиях круто изменившегося соотношения сил Московский комитет большевиков вместе с Исполнительным комитетом Совета рабочих депутатов постановили прекратить вооруженную борьбу. В прокламации к населению комитет писал:
"…Мы не побеждены… Но держать без работы всех рабочих Москвы дольше невозможно. Голод вступил в свои права, и мы прекращаем стачку… Становитесь на работу, товарищи, до следующей последней битвы. Она неизбежна. Она близка… Ждите призыва! Запасайтесь оружием, товарищи! Еще один могучий удар — и рухнет окончательно проклятый строй, всей стране ненавистный. Вечная слава погибшим героям-борцам, вечная слава живым!.."
Выполняя это решение, Военный совет Пресни начал прятать оружие и уводить дружины с Пресни. Враг заградительным огнем и многочисленными отрядами окружал все выходы из горящих кварталов. Он пытался захватить в первую очередь руководителей восстания и боевые дружины. Но Малая Грузинская улица оказалась еще не занятой войсками, быть может потому, что прошел слух о том, будто бы повстанцы заложили фугасы под мостовые некоторых улиц, в том числе и Малой Грузинской. По ней-то и вышли с Пресни многие повстанцы.
Застрял только дядя Костя с несколькими дружинниками. Заняв плохонькую баррикаду, они сначала прикрывали ружейным огнем толпу пресненцев, преимущественно женщин с малыми ребятами. Люди, наспех захватив кое-какой свой скарб, пытались выбраться из огненной зоны. Дав им возможность уйти, дружинники столкнулись с семеновцами и в перестрелке понесли потери. Дядя Костя, полагая, что еще можно вырваться из вражеского кольца, хотя с двух концов улицы уже застучали пулеметы, старался выиграть немного времени. Ему казалось, что среди сраженных товарищей не все убиты, а есть раненые и они взывают о помощи. Так как же можно покинуть их на произвол судьбы, на расправу озверелых карателей?! Он решил взять их и уйти проходными дворами.
А вдоль улицы, прижимаясь к стенам домов, уже двигалась цепь лейб-гвардейцев. Впереди них — смертоносная свинцовая завеса. Спутники дяди Кости едва успели укрыться в подворотнях горящего полуразрушенного здания. Отсюда они одним смелым рывком прорвались в соседний переулок, но там попали под огонь засады и все полегли.
В живых остался только дядя Костя. Прислонясь к покореженному остатку водосточной трубы, он стоял, схватясь за кисть левой руки. Меж пальцами выступала кровь. Пересилив боль, он вынул из кармана платок и, придерживая один конец его зубами, свободной рукой перевязал руку, пробитую шальной пулей. Уйти уже было некуда, разве только спуститься в подвал и оттуда отстреливаться? Но устоишь ли один против многих? Жестокий опыт боевых дней убедил старого пресненца, что славные борцы за свободу, бессмертные защитники баррикад уже показали всей стране, как они могут бороться с врагом, даже вооруженным пулеметами и пушками. Так отчего же лишний раз не доказать это зарвавшемуся врагу, тем более что сейчас все равно оставался один-единственный реальный выход: дорого отдать свою жизнь в последней схватке…