— Афонькиной шатии рук это дело, — хрипел забинтованный Сухохвостов. — А тебе, Алексей, спасибо. Спасибо, брат…
Через некоторое время Иван Васильевич дал знать товарищам об очередном сборе подпольного кружка.
На этот раз должны были собраться на квартире одного из кружковцев на Палевском проспекте.
Алеша явился туда одним из первых. Знакомый кружковец нервно расхаживал вдоль панели. Когда Алеша поравнялся с ним, он, продолжая идти, быстро заговорил вполголоса:
— Шпион. Торчит у мелочной лавки. Ждет, когда все соберутся. Наш заводский жандарм. Переодетый. Здесь был обыск. Не входи. Иди мимо.
Алеша был ошеломлен.
— Что же делать?
— Пропагандиста бы предупредить! Но как, не знаю.
Алеша мигом сообразил, какая опасность нависла над кружком, юркнул через проходной двор, незаметно выбрался к месту остановки конки и поехал в центр города. Раз двадцать собирался он соскочить и бежать вперед, — так медленна казалась ему езда. Мысль, что Николай Петрович уже вышел из дому, жалила его всю дорогу.
Сойдя с конки, он помчался прямо по мостовой. Нужную улицу, дом и квартиру нетрудно было найти. Он помнил, как когда-то по ошибке позвонил к "господину адвокату" вместо мастера Агапушкова. Вот и знакомая лестница — скорей, через ступени наверх. Оттуда спускались какие-то люди, таща на плечах громоздкий комод. Тяжело дыша, Алеша приостановился, чтобы пропустить носильщиков.
— Осторожнее, канальи, не отбейте о перила ножку! — раздался сверху раздраженный окрик.
Алеша узнал бы этот голос из тысячи голосов. Кричал мастер Агапушков. Он уже заметил юношу:
— Лешка! Ты чего тут околачиваешься?
Застигнутый врасплох, тот молчал. Он уже понимал, что значит конспирация.
— А! Допрыгался, забастовщик! Нигде уже и не держат. Опять ко мне?
Эта фраза подсказала Алеше, что делать. Он мигом сдернул шапку.
— Может, приняли бы, Василь Парфеныч?
— Ну, нет… шалишь! И рожи твоей видеть больше не хочу!
Агапушков торопливо засеменил за носильщиками, часто оглядываясь. Похоже было, что он не прочь принять Бахчанова на работу, только желал, чтобы тот начал униженно просить. Алеша шел за ним следом и нарочно вяло клянчил.
— Отстань! Не скули! — огрызнулся Агапушков. — Такая неблагодарность! Видишь, переезжаю на новую квартиру.
И вдруг, бросившись во двор, заорал:
— Ящик, канальи, ящик выпадет!
Алеша мгновенно шмыгнул назад. Нетерпеливо дернул звонок у квартиры адвоката. Пожилая женщина открыла дверь.
— Господин адвокат дома?
Сердце захолонуло от мучительного ожидания.
— Владимир Ильич здесь уже не живет.
— К… как не живет?! Николай Петрович не живет?
— Какой Николай Петрович? Вы хотите сказать, Владимир Ильич? Он переехал на другую квартиру…
У Алеши от отчаяния подогнулись ноги. Когда хозяйка стала прикрывать за собою дверь, он схватился за дверную ручку.
— Пожалуйста… может, вы скажете, куда переехал Николай… то есть Владимир Ильич?
— По паспорту отмечен на Лештуков переулок. Дом номер пятнадцать, а квартиру не знаю. Справьтесь у домовладельца или у дворника.
Алеша кинулся на Лештуков переулок. Здесь, во дворе дома, встретил маленького, хилого дворника, согнувшегося в три погибели под тяжестью огромной вязанки дров.
Дворник приостановился.
— Адвоката? Как же, знаем, знаем… — просипел он. — Только выехали они отсюдова…
Алеша, идя за дворником по пятам, дождался мгновения, когда тот с грохотом обрушил гору дров где-то на лестнице, шумно высморкался и полез в кисет за табаком.
— Куда выехали? Стало быть, на Большой Казачий, дом семь, а квартира… кажись, тринадцать. А что ото тебе приспичило к адвокату, парень? Попался в чем, или как?
Но Алеши уже и след простыл.
— Семь и тринадцать, семь и тринадцать! — твердил он, несясь как угорелый по Загородному проспекту.
Недалеко от Царскосельского вокзала он разыскал темную расщелину Большого Казачьего переулка. У ворот облупленной трехэтажной каменной коробки под номером семь стоял какой-то человек в пальто с поднятым воротником. Алеша спросил, как пройти в тринадцатый номер, и человек, окинув его любопытным взглядом, очень охотно показал.
Алеша взбежал по лестнице. Вот он, номер тринадцатый. Звонка не было. Он постучал. На пороге появился какой-то мальчуган.
— Адвокат… Владимир Ильич дома?
— Это вы про нового жильца? — спросил мальчик. И с растерянным видом оглянулся. — Пройдите на кухню, там сейчас ихняя мать.