— Стой, стой!
Относилось ли это к Алеше и его спутнице или к кому-нибудь другому, определить было трудно.
Чтобы укоротить путь, Алеша решил не обходить болото, а пробежать через него напрямик. Смущало лишь одно обстоятельство: Таня с ее белыми туфлями. Он схватил девушку на руки и зашлепал по воде.
Пройдя шагов сто, он вышел на кочки и здесь по настоянию Тани опустил ее на землю.
— Я сама пойду.
И снова они шли и бежали вдоль каких-то кустов, пока не очутились на опушке.
— Ну как, Таня? Жалеешь, что согласилась пойти?
— Нет, не жалею, — запыхавшись, ответила она.
Глава одиннадцатая
НА ШИРОКИЙ ПРОСТОР
Лето выдалось в тот год необыкновенно удушливое. Даже по ночам не было прохлады. Таня, как и в прошлом году, была вынуждена отправиться за город обшивать дачниц. Алеша оставался в городе один, но теперь он не так ощущал свое одиночество. Рядом с ним был Иван Васильевич — брат по духу, единомышленник и друг, которого он полюбил и в постоянстве которого никогда не сомневался.
Сам Иван Васильевич, без лишних разговоров, просто, естественно, делом показывал, как надо вести себя сознательному пролетарию, социалисту. Даже самый маленький досуг он стремился использовать для расширения не только своего умственного кругозора, но и кругозора товарищей. Он не пил водки, не курил, никогда не сквернословил, терпеть не мог всяких "сальностей" в разговоре. Во всем этом Алексей старался подражать своему старшему другу и ничего в том не находил зазорного, хотя некоторые приятели по цеху и подтрунивали: "Бахчанов, ты что это? В апостолы метишь?"
Бабушкин советовал другу не ослаблять внимания к самообразованию, а тот с огорчением видел, что досужего времени для чтения становится все меньше, а книг интересных бесконечно много. Единственная надежда — на воскресный досуг.
С некоторых пор Бабушкин по воскресеньям сзывал к себе самых близких своих товарищей, чтобы с ними отправиться по грибы, по ягоды. К грибникам обычно присоединялись любители рыбной ловли, а подчас и птицеловы. Все эти заядлые "натуралисты" переправлялись на ту сторону реки и уходили далеко в скошенные поля, в безлюдные перелески, где можно было спокойно полежать на траве, полюбоваться тихим небом уходящего лета, подышать чистым воздухом, а главное, отвести душу в отдыхе и свободной беседе с друзьями.
Однажды в ноябре Иван Васильевич сказал Бахчанову:
— Сегодня состоится очень важное заседание. Будут в сборе многие "старики" и, уж конечно, наш лектор, Тебе доверена одна простая, но очень нужная работа — следить за следящими: как заметишь шпиков…
— Так сразу их в порошок! — засмеялся Алеша, довольный оказанным ему доверием.
— Нет, не в порошок, только предупреди нас, а мы уж надумаем, как поступить…
Иван Васильевич привез Алешу на Выборгскую сторону. Сразу за Литейным мостом они сошли с извозчика и направились по Симбирской.
В доме на углу Тихвинской, в квартире одного из "стариков", Радченко, должно было состояться тайное заседание.
Когда они очутились на этой улице, Иван Васильевич сказал:
— Обрати внимание вон на тот красивый подъезд с аркой.
Оба они поднялись по лестнице другого дома и на самом верхнем этаже простояли с полчаса, как бы ожидая кого-то. Было тихо, и Бабушкин сказал:
— Выйдем не сразу. Помни: за тобой будет из окна наблюдать один наш товарищ. Когда заметишь опасность, подыми воротник.
Минут через десять после ухода Бабушкина вышел на улицу и Алеша. Долго расхаживал он по панели, изображая кавалера, терпеливо ожидающего свою суженую-ряженую. Раза два он подбегал к каким-то девушкам, заглянул одной в самое лицо, извинился и отошел прочь.
Погода портилась. Мутные беспокойные облака, неведомо откуда приплывшие, обложили все небо. Воздух померк, похолодел, дома как-то мрачно насупились; качал накрапывать мелкий дождик, и вот уже невесело затанцевал он на своих тонких ножках по осклизлым панелям. Торопливо пробегавшие прохожие подняли воротники. Алеша сделать этого не мог.
Никакой опасности он не замечал, а поэтому укрылся в одной из подворотен и стоял здесь с видом человека, пережидавшего дождь. Кстати, все это облегчало возможность наблюдения за прохожими.
Но вот его внимание привлекли два окна, где вдруг ярко вспыхнул свет. Иногда конспираторы, покидая место своего собрания, нарочно оставляют окна ярко освещенными и тем вводят шпиков в заблуждение.
Именно так и произошло в данном случае. Окна ярко светились, а из парадной тем временем вынырнула чья-то фигура, через некоторое время — вторая. Они направились в разные стороны. Характерный профиль одного из этих людей Алеша узнал сразу. Крутая линия большого лба, насупленная густая бровь над выпуклым глазом, тонкий орлиный нос. Человек шел размеренным шагом, заложив руки за спину. Это был инженер с Александровского завода, единомышленник Владимира Ильича — Глеб Максимилианович Кржижановский. Однажды Алеша видел его на нелегальном собрании, а также слышал о нем от Ивана Васильевича.