Еще в Олекминске он заметил какое-то странно суетливое поведение жандармов, как будто спешно снаряжающихся в путь. В предвидении возможной погони он решил как можно скорее и дальше уйти на юг, к Витиму, поэтому поторапливал ямщика, объяснив ему, что хочет поспеть на торги мехами.
На одном из станов, перепрягая лошадей, ямщик, по-видимому, кому-то выболтал цель путешествия своего седока. Не успел беглец обогреться, как к нему подсел круглобородый человек в лисьей шубе и после обмена несколькими малозначительными фразами, обычными для попутчиков, заговорил вкрадчиво-предупреждающим тоном. Да, и он тоже скупает меха у здешних звероловов. Хорошим скупщикам есть смысл заранее договориться между собой. Но стоит ли баловать каналий? Цену за шкурку соболя, горностая или даже простой белки нужно давать самую жесткую, И притом отнюдь не деньгами.
Узнав от Бахчанова, что тот "совсем недавно промышляет пушниной", скупщик заметил:
— Э, сударь мой. Ваш брат по своей малоопытности только набивает цену. Я же этого стараюсь никогда не делать и не делаю. Более того, опытные купцы этим канальям и денег не показывают.
Он вынул из кармана шубы горсть дешевой мишуры: разноцветные стеклянные пуговицы, бусы, карманные зеркальца, медные колечки, серьги.
— Таким добром запаслись?
Бахчанов кивнул.
— Это хорошо, — заметил скупщик, — здешний народ такие безделушки ценит.
И, рассмеявшись, добавил:
— А вот главного не везу. Такая, знаете ли, неприятность: ящик со спиртом у меня еще в дороге выпал, и все бутылки вдребезги…
Бахчанов понял, что этот в лисьей шубе — один из тех скупщиков, кто, как волк, рыщет по становищам звероловов; опаивая их и скупая у них дорогие меха за бесценок.
Чем дальше, тем подозрительнее вел себя этот скупщик. То настаивал, что завтра может быть буран и поэтому нужно ехать без всякого отдыха, то заявлял, что сейчас, пожалуй, задаст на двадцать часов "храповицкого", то выходил на дорогу и всматривался в речную даль: не едет ли кто еще?
— Боюсь, что столько наберется пассажиров — и лошадей не хватит! — говорил он. А некоторое время спустя поинтересовался: на большую ли сумму рассчитывает Бахчанов скупить меха?
Когда на этот вопрос не было дано ясного ответа, "лисья шуба" сказал:
— Для нас самым лучшим явилась бы покупка лошади. Имея собственные средства передвижения, можно было бы объехать улусы и без всяких ямщиков добраться до Иркутска.
Когда это соображение было встречено без восторга, скупщик о чем-то пошептался с ямщиком и сел пить чай. При этом он молча и угрюмо посматривал на своего вероятного попутчика.
"Да скупщик ли он? — думал Бахчанов. — Что-то неохота мне с ним ехать".
Вдруг "лисья шуба" встал и заявил: он едет немедленно. Он опасается, что другие скупщики перехватят товар и тогда сиди с носом.
Когда были поданы лошади, он не пригласил Бахчанова разделить с ним путь, а только сказал: "Встретимся в Витиме" — и, кажется, остался доволен тем, что попутчик не выказал особого желания ехать немедленно.
Засиживаться здесь Бахчанов не думал и немного позже с другим ямщиком отправился в путь.
Верст через пятнадцать хорошей езды он заметил далеко позади себя две тройки. Они мчались вдоль правого берега с необыкновенной скоростью.
Суета жандармов в Олекминске, подозрительное поведение скупщика — все это заставило Бахчанова насторожиться. "Уж не погоня ли?" — подумал он. Тройки быстро приближались. Очевидно, у людей, нагоняющих Бахчанова, были более резвые кони. В том, что случайные спутники и нагонят и перегонят его, не было ничего опасного. Другое дело: кто нагонял? Если это стражники, тогда, конечно, надо поскорее скрыться из их глаз.
Ямщик лихо уверял седока, что никому в жизни своей еще не давал себя обогнать.
Вздымая за собой вихрь снежной пыли, лошади неудержимо понеслись вперед.
Те две тройки нисколько не отставали. "Эх, плохо дело! И в самом деле погоня", — решил Бахчанов.
Ямщик, видя, что его седоку очень нравится езда "наперегонки", и рассчитывая на чаевые, все больше входил в азарт, настегивая то коренную, то пристяжных.
Вдруг резкий толчок качнул Бахчанова, послышался хруп и треск льда, громко заржала лошадь, и сани беспомощно заерзали на одном месте. Коренная лошадь провалилась чуть ли не по самое брюхо в тройной ряд тонкой и острой, как стекло, наледи.
Бахчанов и ямщик бросились поднимать жалобно заржавшую лошадь. Это им не сразу удалось. В попытках выбраться на раскатанную поверхность, лошадь била пораненными ногами по груде шуршащих осколков льда, невольно увлекая за собой и пристяжных. Пришлось спешно распрягать.