– Внимание! Вы услышите от меня то, что, возможно, никогда не слышали! Гром, уймись!
Гром выдул последние такты «Digging my potatoes» и отнял гармошку от губ. Те, кто еще не успел заснуть, лениво прислушались.
– Чоппер, – авторитетно сообщил Морг, – это еще и название пещерного орудия. Такого, знаете ли, круглого каменюки, гладкого с одной стороны и как бы обкусанного с другой. Австралопитеки…
– Это кто такие? – поинтересовалась любопытная Белая.
– Наши далекие предки, – пояснил Морг, отпивая чай из кружки. – Здоровенные такие волосатые тугодумы. Похожи на Алариха.
Аларих не обиделся. Он спал, а его могучую грудь Рыжая использовала как подушку.
– С помощью каменных чопперов первобытные извлекали содержимое из мозговых костей. Тебе нравится мозг? – толкнув дремлющего Барона, Морг прищелкнул языком от удовольствия.
– Ты откуда знаешь про камни? Тебе ж на работе и поговорить не с кем… – недовольно пробормотал Барон и перевернулся на другой бок.
– Несколько лет назад подрабатывал на раскопках. – Морг забросил руки за голову и мечтательно откинулся на спину. – Пришлось бросить это дело. Кто-то нашел золотых божков в кургане и моментом спер. Тут всю бригаду копателей и уволили, предварительно обыскав. Ничего не нашли.
Морг умолк. Молчали и все остальные. Кей задумался над странным совпадением. Как раз тогда Морг обзавелся новеньким Харлеем.
«В конце концов, какое может быть уважение к богам у патологоанатома? К тому же если боги – золотые».
Утром затеяли гонки с невесть откуда забредшей лошадью. Похоже, она окончательно одичала. Изощренная техника спасовала перед творением природы. Байки падали в ямы, переворачивались в воздухе и отставали, раскорячившись в грязи. Лошадь победно ржала и носилась, задрав хвост. Из дальней рощи показались ее сестры и братья. Она присоединилась к ним, и табунчик умчался к реке купаться.
Проклиная себя за идиотскую настойчивость, байкеры подсчитывали новые вмятины на крыльях и топливных баках. Работы у Освальдов прибавилось. Один двигатель заглох, и они ковырялись с ним ночь напролет при свете лучинок. Освальд-младший при этом периодически дрыгал ногой и невнятно ругался. Его беспокоили комары, норовившие устроиться на полоске кожи, просвечивающей между ботинком и штаниной.
Рядом сидела Черная и внимательно наблюдала. Под утро ей доверили вымыть починенный байк. Она натаскала воды в банке и вымыла его до блеска.
– Смотри, Кей! Два дня назад те звезды были во-о-н там! А этой ночью они прямо над нами!
Кока-Лола сидит на расстеленной в траве косухе Кея. Одной рукой она обхватила его колено, другую протянула к ночному небу. Ее пальчик касается звезд, и они становятся ярче. Кей курил:
– А если посмотреть в лужу, то они – под нами? Они, звезды, не знают о нас. Их свет ни для кого. Он просто свет.
– Ты циник.
– Это слово, как тишина в пустоте. Ничто. Таких слов много. Их придумали глухие для немых, а пользуются все кто ни попадя. Спи, маленькая!
Сегодня Белая, Черная и Рыжая допрашивали байкеров. Последние несколько дней девиц занимал вопрос: как стать самой главной байкерской подругой в Стае? Узнав, что это «вряд ли», интересовались, какие все-таки есть шансы. Чтобы отвязаться, Танк сообщил, что у девиц имеется реальный шанс получить звание «байк-мамы». Его удостаивается та, которая трахнется со всей Стаей по очереди.
Остаток дня у девиц ушел на воспоминания: кто с кем еще не спал.
Отчаявшись определить точно, они замирились и решили начать отсчет заново. Изредка выбегая из Леса, они мчались к стене дома и старательно выводили на ней угольком кличку байкера – каждый пройденный этап. Иногда путались, что приводило к недоразумениям, быстро разрешавшимся к общему удовольствию.
Но однажды Черная и Рыжая не на шутку сцепились из-за Танка. Чем-то он приглянулся обеим. Девицы катались по земле, завывая, царапаясь, кусаясь и лягаясь. Каждая стремилась добраться до глаз соперницы. Весь арсенал женских приемчиков они использовали за минимальное время. Белая сжалась в сторонке. Опасалась, как бы и ей не влетело. Подружки не знали, что она с Танком уже того…
Тут пришел Злой и покидал девиц в пруд. Белая спряталась, но безжалостный Злой отыскал ее за сараями и бросил к подругам.
Кока-Лола только головой качала, наблюдая кошачью возню. С девицами она почти не разговаривала, пользуясь своим особым положением.
К вечеру похолодало. Кей прошел в дом за курткой и обратил внимание на стоящие у окна образа. Байкеры обнаружили иконы за печкой, где копались в поисках лопат и топоров. При дневном свете, да еще через несколько дней, они изменились. Кею показалось, что лики святых затуманились, словно стремились отделиться от байкеров священной завесой.
Поездка Кея и Кока-Лолы вместе с несколькими Бешеными в городок за покупками оставила у обоих тяжелое впечатление. Когда Кей побывал здесь в первый раз, ему было не до лиц. Сегодня же у него похолодело в животе, чуть выше ременной пряжки. У него, который привык не бояться ничего!
В городке напрочь отсутствовала работа. Местные жители, рабочие разорившегося несколько лет назад завода химреактивов «ЗаХиР», получали от дирекции мизерные суммы ежемесячно плюс обещание пустить завод «со дня на день». Деньги немедленно пропивались в одном из трех центров культуры – магазине, бар-кафе или «ЗаХиР-дискотеке». Здесь жизнь круглые сутки фонтанировала дешевым пойлом.
Пропивалось все. Казалось, что здания раскачиваются вместе с людьми, в такт нетрезвой походке. По улицам, в пыльном бурьяне, лежали люди, которым в принципе и домой-то идти не надо.
Здесь куда не иди – все одно упрешься в магазин, с которого начинается и которым заканчивается каждый день жителей, постепенно превращавшихся в покрытых шерстью собирателей кореньев.
Поначалу аборигены демонстрировали полное безразличие к появлению залетных байкеров. Но постепенно народное недовольство росло. Байкеры ловили на себе тяжелые взгляды, все чаще их старались задеть плечом нетрезвые мутанты. Но байкеры успевали ловко увернуться, и чаще всего агрессор, потеряв равновесие, падал наземь, не в состоянии удержаться на хилых ногах.
Однажды один из них, кривоногий и короткорукий, даже побежал за байкерами и, надсаживая горло, закричал:
– Не разрешено! Не разрешено! Стоять! Кому велено?!
Провалилась попытка Кея выделить из местных жителей особей разного пола и возраста. У всех одинаковые лица: сморщенные, с выцветшими, глубоко посаженными глазами, мясистыми носами и непрерывно шевелящимися губами. Слов никто разобрать не смог, и лишь однажды Кей расслышал отчетливую фразу, выданную смурным хануриком в рваной «олимпийке»:
– А я вот возьму и тоже куплю себе «Харла»! «Харл у Хлары ухрл…» Всю обратную дорогу Кей злился, не в состоянии прогнать из головы кретински переиначенную скороговорку.
Сегодняшний день – особенный.
Городок пышет завистью и злобой. Он источает зависть при виде ярко раскрашенного байка с красивой парочкой на борту. По улицам текут бурные потоки желчи, выплескивающиеся из каждого окна маленьких домиков, из-под каждой двери, из каждой пары провожающих байк ненавидящих глаз.
Сегодня они как рехнулись. Раздевают взглядами Кока-Лолу и выкрикивают ругань. На слух Кея, старомодную, но не ставшую от этого менее обидной.
Они бесятся от злобы, что не могут сорваться из ядовитого городка и обречены закончить дни в одной из родимых канав. Они будут гнить, считая дни до пособия, а затем считая шаги до магазина, где отхлебнут дешевую выпивку, не отходя от прилавка. Двое хозяев магазина, жирная блиномордая «она» и юркий жаднорукий «он» – это и есть хозяева городка.
Бережно опустив бутылки во внутренний карман потертых курток, мужички плетутся в кафе-бар, где берут с длинного стола пластмассовую тарелку с мясом умершей своей смертью свиньи пополам с потрохами бродячей собаки, вчера погибшей под колесами грузовика, а сегодня наскоро потушенной с луком и картофелем.