– Спасибо, дедушко Лес, – непривычно смиренным тоном произнесла Аленка. Тихий ветерок шевельнул их волосы и улетел дальше.
– Жрать хочу невыносимо, Насть, ты пирожки взяла?
Байки у костра
–Ну и вот, короче, идем мы по лесу, не чаща, нет, и от города недалеко совсем, народ по кустам шарится, грибочки собирают. И тут волк! И тихо так возник, сука, я стою, обтекаю. А он смотрит на меня, знаешь, как собака. Голову так на бочок склонил, язык вывалил…
– Так мож это собака и была? Щас пород этих дохренища навыводили! Кто собака, кто медведь – хер отличишь.
– Да не бывает таких собак! Точно волк! Здоровый, серый, зубищи – во! А я-то, главное, отлить уединился, ну вот – отлил, бля, не снимая штанов. А этот носом так фыр-фыр и засмеялся.
– Так, этому не наливать, Вован, плесни-ка колдовства мне, а ты, Колян, совсем заврался.
– Да стал бы я вам говорить, как обоссался! Не, робя, точно говорю, волк этот так заперхал, как будто ржет, гад.
– А дальше-то чего? Пусть будет волк! Поверим пока, а истории то страшные рассказывать собирались. Ну? Не откусил тебе чего?
– Да нет, носом покрутил и пропал как тень. Не, правда! Даже листик не шевельнулся. А я, как дурачина, домой помчался. Куда там дальше грибы собирать обоссатым.
– Не, это не страшно!
– Тебя б туда..
– А на меня прям в городе мышь летучая напала! Здоровая, как слон, ухо чуть не откусила, мля. Во, смотрите.
– Так, Вован, отдай-ка мне емкость. Ты, кароч, тоже того.
Три обыкновенных мужичка сидели на засранной по самое не балуй полянке. И занимались тем же, чем все предыдущие посетители «места для пикников». Бухали и травили байки. Несколько таких местечек, буквально в паре сотен метров от крайней улицы, даже рьяные блюстители чистоты, замаялись очищать от продукции жизнедеятельности таких отдыхающих. Это был уже вроде как лес. Но находиться здесь могли только такие «красапеты», которым было все равно, сколько пустой тары и всякого дерьма валяется вокруг. Они еще добавят.
Сгущались ранние осенние сумерки. Скоро зажгутся фонари на, совсем близкой улице. Бухарикам было не страшно. А зря. Три пары светящихся глаз, перемещаясь на разной высоте, кружили вокруг нечистого места.
– Нет, мальчики, в человеческой форме я может и шумнее, но хоть дышать могу. Ужасно! – тихонько ныла Ленка на ухо Михалычу. – По-моему, ничего интересного тут нет.
– Не скажи, – почти неслышно шелестел следак, – я вот, кажется, знакомого тут встретил. Трясун создание безвредное, но, не удержался, куснул.
– А мне тогда показалось, что этот обоссаный сначала пах той бабой, что тебя схватила, Лен. А потом весь нюх отбил мне. – скрючившись, шептал Геннадий в другое ушко своей жене. – Давай послушаем. Может, что интересного расскажут.
Мужики продолжали наливаться водкой, хрустели чипсами и, все более заплетающимися языками, рассказывали уже каждый о своем. Потом они, конечно, будут вспоминать, как славно с пацанами посидели и как душевно пообщались. Не-е-е, бабам этого не понять. И они перешли на перемыв костей своих жен.
– Моя-то коза, кажись, бухает на работе. Я ей втираю, дура, такое место теплое, сиди себе, в экранчики пялься! Тоже мне, охрана, ёпт. Я вот только в выходной, а эта такую пургу несет, што ёпамать сплошная. Грит, видела летящий член! Ну ты прикинь, Вован!
– Ахха, ты спалился, чел! Своего не дал жене, аха-ха, летают кругом чужие, аха-ха, ну ты ваще!
Михалыч с трудом удержался от хохота. Вот и результат! Тоже мне, Бэтмен. С членом. Лена с мужем сдавленно кхекали. Они были знакомы с этой историей.
– Пацаны, а может вирус какой? Чёт бабы совсем того, башкой подвинулись. Моя вот в эти подалась, забыл, кароч, спасают всяких блохастых, чип им ухо и гулять обратно. Баблос свой тратит, дура. Песика притаранила, ну чисто таракашка мелкая. Себе оставить хотела. Да я то чё? Приперся как раз такой зассатый, а она сидит вся в мыле, тоже мокрая, но пахнет лучше. Синяк во лбу горит, рыдает и несет такое, что думал психичку вызывать пора! Собачка эта мелкая, грит, стала как большой! И как накинется!
«Пацаны» вальнулись каждый со своего бревнышка, хохоча и матерясь.
– Не, ну в натуре, потом-то она мне вмазала за шмот попорченный. Я ей про волка, а она мне про свою псину. Разосрались как не знаю кто. Вот. А она грит, подружка левая какая-то продала ошейник специальный. От злых духов купила в Маракеше, так, постебаться. Красивый такой. Сама себе на шею цепляла, грит, башка болит. Злыдня, блядь. Выкинь, говорит, подальше. Сунула в карман мне. Во!
Оборотни подобрались, увидев, как один из пьянчужек, дергаными движеньями абсолютно невменяемого человека, выдирает из кармана полоску кожи с заклепками.