– Не, это антигуманно, – серьезно сказала Арина, – эй, Михалыч, иди сюда. И девочку веди.
Васечкин со вздохом обернулся. Ему было несколько неудобно за свои растянутые треники и прочее шмотье. Опять из дома выдернули. Катя в полном восторге пялилась на всю честную компанию. Она поняла желание папиной секретарши пробраться в их дом и семью на одной интуиции и детской ревности. Мама жила за границей с младшей сестрой, но в разводе родители не были. Ольга этого не знала. Девочка объяснила все это коротко, как будто взрослые должны были сами все понять. В магии она понимала еще меньше трех ведьм.
– Михалыч, а ты-то чё приперся, пардон май инглиш? – спросила Аленка.
– Вы так орали, что меня с кровати подкинуло, – проворчал следак. – Думаю, что ваш зов услышал не только я. Там во дворе собачки маются. Кать, не хочешь на волке покататься? Хочешь? Ничё, дядь Гена добрый, не укусит, иди давай.
Катя с победным кличем унеслась. С улицы донеслось паническое поскуливание и обреченный тавк.
– Надо звать Охотников, – сказал Васечкин. – Иванычев взял за свой счет и две недели торчит уже у деда. Учится. Сам Ван Хельсинг нам в помощь. У него, блин, опыта больше, чем мы все прожили на этом свете.
– Звони, – меланхолично согласилась Настасья. – а потом пусть нам всем школу организует. Вот всю жизнь мечтала, ять, снова сесть за парту. Кстати, Ален, а ты зачем сняла нашу вывеску?
– Я подумала, что нам больше подойдет «Ведьмы онлайн». Как тебе идейка?
Сорвем покровы...
Васечкин, следователь по особо дебильным делам, поглощал свой холостяцкий завтрак под монотонный бубнёж телевизора. Изредка он прислушивался. Надо же знать, что в мире делается. А то он с этим, все расширяющимся магическим сообществом, скоро позабудет, на каком он свете находится.
– Мы сорвем покров с этих грязных тайн! – вдруг завопил какой-то лысый телевизионный дядька в плохо сидящем костюме. Он потрясал, зажатыми в кулак бумагами и утирал пот со лба. Оратор был, почему-то, черно-белым. Михалыч выдохнул с облегчением. Фух, это запись старой, перестроечной еще передачи, анонс мохнатого ретро. Васечкин заглотил последний бутерброд. Можно спать, тфу, служить спокойно. В мире все по-прежнему, в родном Чудостранске все тихо.
На работе тоже все было как раньше. Допрос, протокол, осмотры всяких нехороших мест преступлений. Отчет, отчет, отчет. Слегка окосевший, к пяти часам, Михалыч тупо пялился в протокол от судмеда. «Одежда с трупа содрана с нечеловеческой силой» Так, все то мне мерещится такое, подумал следак. Хорошо бы случилось что-нибудь этакое, лишь бы от бумажек отвлечься, влезла крамольная мысль. Поймать за хвост он ее не успел. Брякнул телефон.
– ОДД у аппарата, – обреченно сказал Михалыч.
– Васечкин, зайди ко мне, тут по твоей, дебильной части, – нервно хихикнул в трубку тот, чьи шедевры он только что изучал. – Только тихо. Боюсь, что это уже степень имбецильности.
Михалыч рванул в морг с низкого старта. Сразу подумалось плохое. Хотелось обернуться и полететь, но пришлось изображать вальяжную походку следака в годах.
– Ну? – рявкнул он с порога и прикрыл дверь поплотнее.
– Смотри, мне волка привезли, подстреленного, – ветеран вскрытий, судмедэксперт Петров, дрожал всем своим сухоньким тельцем. Вот уж не думал никогда Михалыч увидеть старого циника таким взволнованным.
– И что там.. – Васечкин похолодел, – и с каких херов тебе животных стали поставлять?
– Иди сюда, смотри, он выздоравливает, – голос Петрова упал до шепота, – я только стал надиктовывать отчет, про нарушенный шерстяной покров, а тут гляжу, раны закрываются прямо на глазах, как в фильмах про оборотней.
На цинковом столе лежал огромный волк. Шерсть местами слиплась от крови, и трудно было рассмотреть, где там чего нарушено. Дышал он с трудом, лапы слегка подергивались.
– Генка, дурачина, как же так, – процедил сквозь зубы следак.
– Ты его знаешь? – глаза медика стали круглыми, как пуговицы и такими же разумными.
– Знаю. Э-э, это ручной волк моих знакомых. Мнэ-э, типа любимой собаки, – Михалыч врал тяжеловесно. Кроме того, он даже не представлял, что будет дальше. Оборотень дышал все легче, начинал поскуливать и энергичнее двигать лапами. Это конечно замечательно, что можно просто таки восстать с одра в животной форме. Слава всем богам, на себе проверять не довелось. Наверное, усекновение головы, решает вообще все проблемы, и никакие сверхспособности не спасут.
– Что ж, я вижу, что мнэ-э, животное, блин, восстанавливается прямо на глазах, – проговорил Михалыч бодрым голосом. У изумленной публики, добавил он про себя. А потом ваще все покровы падут. И шерстяные, и кожные, и всяких тайн. Чё делать то? Валить свидетеля и мотать на Канары? Как-то это не красиво. И Петрова жалко.