– Слышь, Петров, а давай ты сядешь, и мы тяпнем спиртику, а? А я тебе сказочку расскажу. – Следак подхватил под локоть невменяемого судмеда и поволок подальше от места вскрытий. Передернулся, представив несостоявшееся действо. – Где у тебя заначка, колись ?
После пары мензурок живительной влаги, Василий Трофимович повеселел. Михалыч подлил ему и свою дозу колдовства.
– А вот скажи, друг ситный, почему меня все Михалычем кличут, а тебя Трофимычем никто? Вот мучает меня этот вопрос все тридцать лет песпрос, пардон, беспорочной службы. – Васечкина, кажись понесло на адреналиновой волне. Он с искренним интересом уставился на старика. И в самом деле старик, подумал он с изумлением, к семидесяти, поди. Ага, а сам-то, всего-то записят.
– Я все понял, ты хочешь меня отвлечь, – укоризненно сказал медик. – А Трофимычем зовут, конечно, но только избранные. Тебе даю свое на это позволенье, – он приосанился, чисто король. – Дай еще хлебнуть, а то, боюсь, существованье нежити, я не перенесу.
– Чё сразу нежить? Оборотень просто, ой, – спалился следак.
– Да лан, – Трофимыч пьяно махнул рукой, сметя бумаги со стола, – Я тут столько всякого насмотрелся. Е-рун-да.
Судмедэксперт сидел спиной к прозекторской и не видел воздвигшегося в дверном проеме Гену. Ухватившись за косяк, тот покачивался, но стоял на своих двоих. Одежда в хлам, лицо осунувшееся, но никаких ранений. Михалыч коротко кивнул тому на выход. Гена бесшумно проскользнул мимо упившегося Трофимыча.
– Все, пойду я, пора. Все нормально, ложись, проспись, и все сном потом окажется, – заворковал Васечкин, укладывая судмеда на каталку. И рванул за Генкой.
– Что произошло? Чуть не поседел я, – пыхтел Васечкин, труся рядом с вполне бодрым Геннадием.
– Ты и так седой, не бзди. Дай телефон, Ленке отзвониться. Из-за нее, идиотки, чуть не прихлопнули. Минутку. – Они тормознули в темном дворе. Гена быстро переговорил с женой, сразу смягчившись тоном. Пообещал прибыть немедленно.
– Начиталась всяких книжек, – продолжил он, – какая-то американская фэнтезюха. Там типа вампиры открылись людям и зажили душа в душу, угу. А потом и оборотни тоже. Бегала, мозг мне выносила, давай, блядь, сорвем покровы со всех тайн! Полистал это чтиво. Весело, ипать, вместо негров вампиров мочить стали и оборотней гнобить. Но налоги платить извольте. Придумают же, америкосы. А эта трепетная чихуа взяла и подружке своей школьной все про себя рассказала. И показала. – Дальше последовала очень длинная непереводимая игра слов. Михалыч аж заслушался.
– А что эти граждане, оружие дома держат? – включил он следака.
– Муж у нее охотник, все по закону. Кажется. Просто пришлось обернуться, в зубах своё сокровище зажать и дёру. А то уже пришибить ее собрались. А получил все я.
– Слышь, Ген, а ты ведь мог бы просто взять ее в руки в человеческой форме, сунуть за пазуху и вежливо удалиться. – высказал здравую мысль Михалыч.
Геннадий замер.
– Ёперный театр! Как-то не дошло. Инстинкты, блин, хватать и тикать. Ну я ступил, – он звонко хлопнул себя по лбу.
– Ничё, прорвемся, – успокоил его следак. Он подумал с неудовольствием, что придется сдергивать ведьмочек с обучения, память, что-ли, этим стрелкам подчищать. И аккуратнее надо быть с желаниями. Лучше протоколов на ночь почитаю.
Учиться снова
Красивую бронзовую табличку «Оккультные услуги» сняли не зря. Ведьмам пришлось временно прикрыть свое заведение. После того, как раздраженный Иван Хелсингов прибыл в загородный особнячок, раздал всем сестрам по серьгам и увез пострадавших к себе в деревню, им тоже пришлось отправиться следом. «Лесная школа» состоялась.
Иван долго возился с загадочной секретаршей. Кому-то названивал, связывался по интернету для консультаций. Объяснял, именно про этот случай, очень скупо, отмахиваясь, что это совершенно невероятное стечение обстоятельств. И бедная Ольга, не обладающая никакими способностями, просто подвернулась под руку, скажем так, некоему духу. Была на отдыхе в Маракеше и вот. Ошейник зачарованный, привезенный из того же места нашел свою жертву. Для этого и делали. Руфимовна хмыкала, указывала на то, что все не случайно. И этот рояль не стал даже стоять в кустах, а прямо таки выпрыгнул в их жаркие объятья. Она с интересом наблюдала за Ипполитом, который здорово помогал во всем своему любимому Ивану. Забирать ненужную энергию и стирать воспоминания получалось у него просто на ура. И в травах он разбирался.
Когда они примчались подчищать за накосячившим оборотнем, Полю пришлось поцеловать, впавших в оцепенение Ленкину подругу и ее мужа. Настасья умилялась про себя, глядя на смущающегося парня. Как он смотрел на Ивана, со вселенскою скорбью в глазах. А тот только бросил сурово: «Надо. Для дела». Хлопнул того по заднице для ускорения и руки на груди скрестил. Ведьмам он вполголоса объяснял, куда и как смотреть, чтоб видеть обмен энергий и прочие нити сил. Арина с умным видом кивала, Аленка отчаянно моргала, перестраивая зрение, хоть уже сто раз сказали, что это бесполезно. Настасья видела какие-то прозрачные цветные штуки, что постоянно двигались, перетекая друг в друга. Она надеялась, что когда-нибудь, все это будет получаться на автомате. Захотела – увидела, перехотела – отключила. Постоянно находиться в таком режиме восприятия было ужасно. Все кренилось, как при сильной качке на корабле, пол норовил выскользнуть из-под ног. Работать с предметами у нее получалось лучше, хотя тот страшный случай с шапочкой утонувшего мальчика, поставил ей какой-то блок. Хельсингов уверял, что чисто психологический. Нужно перестать бояться и все пройдет.