– Нахрен нам НИИ сдалось со штатом всяких Выбегалло, которое пробегало и деньги народные зря проедало. – решительно заявила Аленка. – А может и есть такое где-нибудь? И Хелсингов знает про это все. Просто мы еще не готовы.
Аринка переводила взгляд с одной на другую. Она чувствовала себя немного сбитой с толку. Никакие медиумические способности не заменят жизненного опыта, вздохнула она про себя.
– И все-таки, вы про какое изучение говорите? – нерешительно спросила она.
– Книгу прочитаешь, посмеешься и поймешь. А так-то мы о том, что наверняка есть и у нас и за границей сообщества таких, как мы. И связь они поддерживают. И изучают магию. – терпеливо объясняла Настасья.
– Ой, магическая академия! – радостно пискнул выкормыш романтического фэнтези. – И ректор – няшка демоническая!
– Тфу на вас, – Аленка плюнула на асфальт. – Кто о чем, а попаданки об эльфячьих прелестях.
Яблоко
Андрей разлепил один глаз, просканировал пространство, оценил его как достаточно светлое и решил вставать. Он с удовольствием потянулся. Хорошо, воскресенье! Он аккуратно снял с себя Костину руку, потом Лёнькину ногу и сполз с широченной кровати. За окном было туманное осеннее утро. Внутренний художник встрепенулся, желая запечатлеть размытые красоты. Торопливо залив в себя порцию кофе, Дюша оделся, проверил свой любимый фотик и, не удержавшись, заглянул в спальню. Будить он никого не собирался. Ребята так упахивались на работе, что приходилось еще и дома сидеть, уткнувшись в мониторы, добивать хвосты. Хорошо, что он всего лишь мелкая сошка в компании. Нафик, нафик, кто начальник – тот и работает больше.
Шкодливо ухмыляясь, он подправил кое-что в постельной композиции, сделал несколько снимков и умелся. Он торопился заснять аллейку старых, корявых вишен. Старожилы говорили, что здесь миллион лет назад была деревня. И некоторые фруктовые посадки сохранились с тех времен. Весной, в цвету, аллея была прекрасна, а сейчас раскоряченные древние деревья с изломанными ветками, выглядели зловещей декорацией к фильму ужасов. Особенно в тумане. Именно такого эффекта и добивался Андрей, крутясь на пятке и стараясь не поймать в кадр пустые бутылки и прочий мусор. Потом он двинул дальше и споткнулся вдруг об яблоко. Ага, и это тут. Он снял могучий ствол, россыпь мелких ябочек вокруг и светлеющее небо. Ну надо же, опять синоптики наврали. Солнце все увереннее пробивалось сквозь туман и тучи.
Дюша поднял яблоко, повертел в руках и сунул в карман. По дороге в любимый парк он вспоминал, как в детстве они с пацанами лопали такие кривобокие дары природы и не морщились. А еще не думали о том, сколько ценных микроэлементов добавляла к фруктам городская среда и заводы.
Позднеосенний парк выглядел каким-то сиротливым и маленьким. Все видно было на просвет. Мокрые после ночного дождя голые стволы деревьев блестели на солнце, по лестнице еще струился вялый ручеек. Солнце начинало даже припекать и от последних, не увядших трав, заструился душистый пар. Мелькнула бабочка. Андрюха воодушевленно ринулся ловить моменты. Летящую паутину с микроскопическим седоком, ровными рядами, как специально выложенные листья на дне грязной лужи. Стремительно несущиеся по-над рекой тучи, с волочащимися дождевыми хвостами.
Потом Дюша чуть не слетел с дорожки, оступившись, и обратил внимание на чудную лужицу, больше похожую на прудик. Дальше там вообще камыши росли. В воде, кверху брюхом, плавала крупная лягушка. Ой, сдохла, жалостливо подумал парень, но увидел, что та лупает глазами и верхние лапку сложены на пузе, а нижними она лениво шевелит, двигаясь к берегу.
Изумленный Андрюха присел на корточки, сделал пару снимков и стал смотреть дальше. Лягуха, между тем, выбралась на берег, стоя на четвереньках как собака, отряхнулась и села. Ну как села? Поерзала попой по траве, умостилась, закинула ногу на ногу, прислонилась спиной к маленькой кочке и вальяжно раскинула верхние конечности. От такой картинки маслом парень потерял равновесие и приземлился на пятую точку. И совсем не так изящно, как проделало земноводное.
– Привет, мальчонка, – проскрипело зеленое нечто и приветливо помахало лапкой.
– Блядь, глюки что ли, – пробормотал фотоохотник.
– Я не глюк, спокойно, Дюша, я Дубровский, тьху, не, не Дубровский, конечно, но типа того. Не важно. Как жись? Гляжу – цветешь и пахнешь. Нормально я сработал, молодец я, слава мне! А, ты же не помнишь, все забываю про вашу дырявую память, человечки. Ты чё молчишь, как не воспитанный?