– Хотите яблочка? – ляпнул Андрюха и протянул зелёному зелёное. Размера они были примерно одинакового.
– Ну, давай уж, упс, извини, не удержал! Великовато для меня, вся таблица Менделеева туда запихнута. – яблоко кануло в прудик.
– Простите, а вы кто? – осторожно спросил парень.
– А нафига тебе? Я иногда приглядываю тут за вами, щас удалюсь, а ты давай продолжай. Ничё так у тебя получается. – Наглая лягуха истаяла. За секунду до исчезновения, Дюше примерещились на ней камзольчик и колпачок. Он потряс головой и схватился за фотик. На экранчике была пустая лужа. А в реале на дне ее лежало яблоко. Наплевав на уже уделанные джинсы, он принялся яростно фотографировать новый арт-объект. Безумный диалог уже выветрился из памяти.
Неказистый фрукт, сквозь толщу воды, пронизанной солнцем, смотрелся совсем иначе. Художник увлекся. Пару часов спустя он гордо шагал по оживленным улицам, делая вид, что его не волнует испачканная одежда. Вообще-то хотелось пробираться огородами, но он пересилил этот недостойный порыв.
Дома его встретили ожидаемо ехидные подначки Лени и укоризненный Костин взгляд. Виновато запихав изгвазданное в стирку, он сел смотреть, что там наворотил сегодня. А ничего так кадры получились, даже самому нравится. Две трети, как всегда на выброс, а то и четыре пятых. Остальное очень даже..
– Слушай, Андрюшка, как красиво! Ты молодец, – Костя ободряюще сжимал его плечи и смотрел в монитор. Там вместо кривенького пятнистого яблочка, покоящегося в луже в компании утопленной травы, плыла загадочная круглая рыба, подмигивая одиноким глазом. Зеленые воды океана и колышущиеся водоросли составляли ей славную компанию.
– Ты видишь красоту во всякой ерунде и показываешь людям, это же настоящий художественный дар, парень! Давай тебе выставку организуем, а? – Костя был в восторге.
– Да я у вас учусь, – Дюша потерся щекой о его руку.
– В смысле?
– В смысле – видеть во всем только хорошее, – парень задрал голову и посмотрел Косте в глаза. – Как-то раньше я сам ничего не замечал, кроме серости и грязи.
Ленька поперхнулся уже заготовленной язвительной тирадой.
– Мнэ, ну, это, – образованные, состоявшиеся, интеллигентные мужчины переглянулись, не зная, что говорить в такой трогательный момент. Но мальчонка сбил им весь пафос одной фразой.
– За несостоявшийся утренний секс я вас сфоткал с самых компрометирующих позах, – Дюша пытался многозначительно задрать одну бровь, но под лоб взлетели обе. – А если и вечернего не будет – отошлю вашему руководству. Пусть видят, чем вы вместо работы в воскресенье занимались!
– Ах, тыж, – восхищенно покрутил головой Ленька, а Костя захохотал.
Ненужный
Лестат страдал. Делал он это со всем размахом своей вампирской души. То есть сидел тихонечко на бесконечном пляже океана и просеивал песок сквозь пальцы. Так же медленно и медитативно текли годы его жизни в первобытном мире. В каком он бешенстве пребывал, когда понял, что назад, к цивилизации, ему не вернуться. Портал схлопнулся, как и не было его. То есть, с начала он не на шутку перепугался. Думал, а вдруг и впрямь влетел к каким-нибудь динозаврам и те раздавят его, как лягушку и не заметят. Про этих тварей уже было известно в те времена, что он жил в Европе. Как-то раз он посетил, из интереса, раскопки любознательных англичан. А уже здесь, бывало, пару раз он просыпался от кошмара, в котором среди костей первобытных людей ушлый археолог находит и его скелет в истлевших кружевах.
Но кружева истлели раньше. Прямо на нем. Племя каких-то предчеловеков приняло его сначала за добычу, потом за бога. Ну, примерно. Лестат подозревал, что такие отвлеченные категории недоступны этим немытым волосатым особям, общающимся односложно. Они ему были необходимы, как подпитка. Кровь ветвь их семьи не употребляла множество столетий. И хорошо. Его бы вытошнило сразу, если бы пришлось еще и кусать этих, фу. Его переодели в шкуры. Мда, эту многолетнюю эпопею по взаимному обучению всяческим ремеслам Лестат не любил вспоминать. Многое он знал в теории. А его племя, примитивно, но на практике. Несколько десятков лет и поколений этих короткоживущих дали очень скромные плоды. Да, не Прометеем оказался вампир, вовсе нет.
Иногда на него накатывало раскаяние. Ну что стоило придержать язык, не хамить этой бешеной ведьме, не говорить тех роковых слов о желании владеть всем миром! Все могло бы повернуться по-другому. На самом деле он не мечтал о власти. Наоборот, он мечтал о свободе от всех обязательств. Чтобы порхать от одной красотки к другой, как бабочка по цветочкам.